Субботним вечером мы остались с ней вдвоем, лизались, сосались как в кино, моя рука уже была в ее влажных трусиках.
Но вдруг ее мамаша возникла из неоткуда, я знал, что она была крайней пуританских взглядов и скандала не избежать, ну, и началось: суровая метель, буря в ушах, бесконечный волчий вой, приступы отчаяния, боязнь за свою жизнь, в моих руках оказался нож, кровь, ее мать лежит на полу и издает какие-то слабо похожие на человечески звуки, видимо, это были мольбы о пощаде, и все это под раскатистый бас небес. Они кричали и подмигивали сквозь занавески окон, а гром сладко нашептывал мне:
Все в твоих руках. Верши ее судьбу. Ты должен это сделать.
Ну, и знаешь от этого всего, хотя, скорее всего от выпитой бутылки водки, я понял, что у меня нет выбора кроме как завершить дело.
На мгновение я пересекся с ее взглядом, ее глаза были широко раскрыты от ужаса, настолько, что на секунду я остановился и очутился в этой самой внутренней дыре, где боролись за и против. Моя рука дрожала.
Краем глаза, я заметил, что девка вбилась в угол и тихонько завывала.
В глазах матери еще теплилась надежда, она видела сомнение в моих руках. Но я все ближе подходил к ней. И тут в ноздри ударил едкий запах мочи, я смекнул, что эта сука обоссалась.
Первый удар рассек ее шею, теплая кровь струей ударила прямо мне в лицо, она сочилась мне в рот. Этот знакомый всем с детских лет соленый, железный вкус.
Удар за ударом разрывали ее плоть, я видел как ее внутренности выпадают прямо мне на ноги. Одна из ее грудей еле еле держалась на кусочке коже. Кровь. Кровь Кровь. Крики, шлюхи в углу.
Но эти чертовы глаза все так же были уставлены на меня. Эти глаза, все так же смотрели на меня, все так же молили о пощаде. Я устал.