>>91948
Что мне делать в таком случае? Возможно даже прямое бегство. Не надо думать о том, справлюсь ли. Такие задачи нужно решать на ходу, иначе осознание ничтожности своих шансов вселит неуверенность и робость. Так, речь шла о том, что модификация будет не раньше начала четырнадцатого года. Следовательно, у меня есть запас времени. Скрытно начать ее они не смогут, процесс подавления иммунитета не настолько простой. И не очень приятный. Постоянные промывки кожи какими-то растворами, полоскание носовой полости, промывание ушей. Какая-то дрянь, от которой кишечник начинал работать как труба водостока. Практически вся доступная микрофлора организма убивалась, перед тем как мне стали вводить имунодепресанты. Да и побреют наверняка с ног до головы. Интересно, насколько жутко я буду выглядеть без шерсти?
Самое поганое; если меня сразу задержат, и обяжут идти на модификацию. И что мне тогда делать? Так, к тому времени мои ноги уже должны зажить. Подавлять иммунитет с такими ранами слишком опасно. Следовательно, у меня будет время на подготовку. Но опять же, нельзя однозначно гарантировать этого. И все же есть причина, по которой, скорее всего со мной будут избегать насильственных действий. Я всегда вооружен. Когти, зубы. Дело даже не в том, что я могу оказать сопротивление, оно будет легко подавлено силами нескольких подготовленных человек, я могу практически в любой момент покончить с собой. Конечно, вряд ли у меня хватит духу на такой шаг даже перед очевидной опасностью подавления разума, но они-то этого не знают. Поэтому действовать будут осторожно. Нужно знать больше, нужно узнать все, что только смогу. Не стоит предпринимать необдуманных шагов и решений. Я представляю ценность достаточную чтобы оправдать затраты на адвоката, а это уже не так мало. Хотя, может в сравнении с затратами на технические стороны генетических модификаций затраты на юридическую поддержку ничтожны.
Самолет заходил на посадку, и по мере этого моя нервозность невольно увеличивалась. Руки сложены на коленях, сверху надеты перчатки, и под их прикрытием я плавно проводил подушечкой пальца одной руки по лезвию когтя другой, чувствуя их остроту, и ребристый выступ смены угла заточки. Да, это оружие вряд ли будет полезным в чем-то серьезнее охоты на собак, но его наличие успокаивало. Просто успокаивало психологически, внушая иллюзию, что я буду способен постоять за себя.
По салону объявили о скорой посадке, с просьбами пристегнуть ремни и тому подобному. Люди заметно оживились. Поднялся шум негромких переговоров, вздохи облегчения. Я плавными движениями надел перчатки. Мартин посмотрел на меня.
- Не стоит нервировать охрану. – Ухмыльнулся я в ответ.
- Да мы даже за территорию аэропорта не будем выходить, возможно, самолет уже на месте. – Сказал он.
Я почувствовал слабую перегрузку, когда самолет стал заходить на посадку. Главное сохранять спокойствие и холодную голову. Плывя по бурной реке нельзя барахтаться, нужно сохранять силы и внимательно следить за низкими ветками, чтобы успеть схватится за них, и спастись из воды. А в моем случае еще и не дать ни одной эмоции оказаться на моем лице помимо моей воли.
Мы сели. Салон огласился традиционными аплодисментами, непонятно зачем нужными, с учетом того что экипаж их не слышит. Меня позабавил тот факт, что руки Мартина чуть заметно дернулись в инстинктивном порыве делать то же что и все. Люди стали выходить, проходя мимо меня, многие оглядывались и чуть притормаживали, чтобы лучше рассмотреть. Я с интересом глядел в окно на суету каких-то машин вокруг другого самолета. Заправляют его что ли?
- Сейчас, все выйдут. Должны грузчики зайти. – Сказал Мартин.
- Я не тороплюсь, в моем теперешнем положении вообще бегать не очень удобно. – Иронично ответил я.
- Ну, это ненадолго.
Сложно задерживаться, чтобы посмотреть на что-то интересное, когда сзади наседают другие люди. Так что наибольшее удовольствие разглядывать меня досталось тем, кто выходил среди последних. К моему неудовольствию один из них, полный мужчина щеголявшей расплывшейся наколкой на руке, задержался заметно дольше чем следовало, и кроме того заявил:
- Хера себе, во урод.
- Хера себе, во хамло.
Ответил я в точности подражая его интонации. В ответ он резко набычился, и заявил, частично обращаясь и в сторону поторапливающей его стюардессы:
- Э слышь, ты попутал че? А ты отвали, че за зверье тут напускали?
- Действительно. – Я отвернулся от окна, поворачиваясь к человеку с вечной улыбкой на лице. – Что бабуина такого запустили?
Мартин предпочел не вмешиваться, даже когда мужчина надвинулся, перегибаясь через него, с криком:
- Слышь, х…йло мохнорылое, те щя п…зда мля!
Улыбка на моем лице мигом перешла в оскал, когда я резко подался к нему на встречу, и выкинул руку навстречу. Укрытая перчаткой, она плотно схватила его за воротник, и потащила ко мне. Распахнуть пасть, наклонить голову, чтобы горло ублюдка вошло точно в капкан челюстей, сомкнуть их, и погрузить клыки в мягкую плоть, наслаждаясь этим великолепным вкусом крови…
Рука почти сама собой тянула его ко мне, вынуждая терять равновесие, и выбросить наперерез ладонь, в попытке отстранится от меня. Моя тревога, мой страх, мои переживания сконцентрировались в этой короткой вспышке ярости. Я чувствовал, что шерсть встала дыбом, а еще то, что он не успевал, только повернуть голову, распахнуть пасть. Я начал поворачивать ее, ставить рот боком, отогнутые тонкие губы разверзлись еще сильнее, и наконец, сознание взяло верх над рефлексами. Чуть притормозила рука, его ладонь успела сомкнуться на моем запястье. Мы замерли лицом друг к другу, пристально глядя в глаза. Оскал сомкнулся в речь, и я тихо, почти шипя заговорил, стараясь не использовать мат для имитации большей «приблатнености» речи:
- Да ты фраер берега попутал я посмотрю, трепню до базара скатить хочешь, так за базар с тебя сейчас и спрос быть может.
Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядом. Злоба, обузданная, но все еще бушевавшая во мне заставляла смотреть даже не помышляя о том чтобы отвести его. Где то рядом стюардесса что-то кричала о том, что сейчас кого-то вызовет. Холод рациональных мыслей окатывал рассудок, отгоняя инстинкты и даря четкость рассуждения. Взгляд не отводить, ответная агрессия не должна сменятся проявлением слабости. Ударить меня из такого положения он не сможет, отпустит вторую руку, которой держится за кресло, потеряет равновесие. Рукой же, которой он меня держит, сильно меня ударить меня не сможет. Да и не станет. Поддержки у него нет, и он видит, что отступать мне некуда. Сейчас он лихорадочно думает как-бы выкрутиться, не потеряв лицо, потому что собачка, над которой он хотел поприкалываться, оказалась немного зубастой. Достаточно знакомая ситуация.
Он разжал руку отпустив мое запястье. Я тут же отпустил его воротник, и подался назад, слезая с вдавленного в спинку кресла Мартина. Мужик тоже отстранился, и почти механически ответил:
- Лады, попутал.
- Проехали. – Сказал я, и повернулся к окну. Неприятный пассажир поплелся к выходу, к видимому облегчению стюардессы.
- Извините. – Пробормотала она. – Вечно пронесут чего-нибудь алкогольное.
- Он был трезв. – Ответил я приподнимаясь в сиденье, и оглядываясь вслед мужику. Убедившись что его нет, я нацепил на лицо полуулыбку, и повернувшись к стюардессе сказал:
- Не обращайте внимания, я привык, в том числе и к подобным реакциям людей.
- Там должны были люди бы быть, помочь высадится. – Вмешался Мартин, и пояснил стюардессе. – Я сопровождающий.
- Да, я сейчас узнаю. – Ответила она, и тоже пошла к выходу.
- И часто такое бывает? – Спросил меня Мартин.
- Иногда, извините что примял. – Ответил я, расслабленно откидываясь в кресле. Главное держать маску, полная безмятежность и спокойствие.
- Да ничего. Но, может вам просто промолчать стоило?
- Проходили уже. – Сказал я ленивым тоном. – Сперва будет стоять и распалять себя тем, что ему не отвечают, потом руками перед лицом махать, потом тыкать ими, пытаясь сорвать мнимую маску. Когда у человека просыпается желание над кем-то поиздеваться, его нужно обламывать быстро и жестко. Так что подобная линия поведения вполне оптимальна.