Итак. Благодать, увы, существует объективно. Хуже того, энергия благодати превосходит всё то, что мы называем «реальностью». Не вдаваясь в подробности, её можно представить себе как невидимый свет или силу, исходящую из надмирного источника и входящую в наш мир – или в «наши миры» - через тот путь, который соединяет realia и realiora (проще говоря, «от Отца через Сына» - мы все образованные люди и понимаем, что спор о филиокве есть спор недолёта с перелётом).

Мир – или составляющие его частицы – могут принимать или отвергать эту силу, в чём и состоит так называемая свобода. Если опуститься до физических аналогий, то это можно представить себе как поле, от которого частицы отталкиваются или к которому притягиваются, в зависимости от заряда. Некоторые стремятся к источнику благодати, некоторые ею же отбрасываются на периферию, во тьму внешнюю. Это зависит не от самой благодати, а от заряда частиц. Из чего сразу следует, что фаворский свет и пламя ада – это одно и то же, а также и единственность материального мира.

Первое очевидно. Частицы, заряженные, так сказать, отрицательно, стремятся к источнику поля, к Свету, хотя и не сливаются с ним – примерно по тем же причинам, по которым орбитальные электроны не падают на ядро атома. Их сонмы образуют оболочки так называемых высших миров. В свою очередь, частицы, заряженные положительно, то есть подобные самому источнику поля (в чём можно усмотреть суть гордыни: они как бы богоподобны), от него отталкиваются, и чем сильнее они заряжены, тем дальше их отбрасывает. Однако совсем уж гордо удалиться во тьму внешнюю они всё же не могут, так как причина их бытия находится в том же источнике. Эта постоянная нужда в том, что тебе в буквальном смысле слова противно, и составляет самую суть адских мучений. Которые являются одновременно «физическими» и «духовными» - впрочем, для того состояния, в котором они находятся, разницы нет.

Чем-то вроде перегородки между «светом внутренним» и «тьмой внешней» является так называемый материальный мир.

Материей мы называем частицы, равнодушные к собственной форме. Из материи можно «слепить что угодно». Относительно благодати материя нейтральна, так что её можно определить как «неопределённое», а точнее – как «неопределившееся» и в этом упорствующее. Материальный мир в целом - это neutrum, своего рода Швейцария, настаивающая на своём праве оставаться нейтральной. Как и Швейцария, материальный мир существует и не разграбляется (как бывало – см. второй стих Берешит) потому, что оба мира, которые она разделяет, слишком много в него вложили. Впрочем, это - в сторону.

Несколько слов об обитателях этого мира, то есть о нас. То, что соединение души с телом является чудом, очевидно. Целью этого чуда является встреча душ, которые, в силу разницы ориентаций, в принципе не могли бы встретиться в обычных духовных мирах. В частности, тут возможна встреча блага со злом и выбор между ними: нейтральность носителя души делает возможным для неё избрание принципа бытия. Посмертно изменить уже ничего нельзя – по крайней мере, в этом отношении.

Разумеется, представление о «посмертном суде» являются метафорой. Благодать – это простая сила, а сила не судит. Более того, нет инстанации, которая вела бы счёт дурным и хорошим поступкам – да и что такое «хорошее» и «дурное»? Сила реагирует непосредственно на то, чем душа является. Не на то, что ты сделал, а на то, чем ты стал. Из чего следует многое, о чём самое время помолчать.

Вопрос о том, куда попадают души после смерти, настолько хорошо исследован, насколько это вообще возможно для живущих. Собственно, мест таких много – это все миры, располагающиеся за пределами материального. Нас интересует один из них, в каком-то смысле ближайший к нам.

Вернёмся к образу материи-перегородки. Очевидно, что по обе стороны её что-то есть, и это - некие «две ближайшие реальности». Скорее всего, эти ближайшие реальности будут обладать какими-то свойствами, напоминающими материальный мир. Можно ожидать, что там будут существовать хотя бы формы вещей, а может быть, и их более-менее полноценные аналоги. Один из этих миров будет условно «светлым», другой условно «тёмным». Условно – потому что и Рай, и Лимб всяко приятнее нашей грешной земли.

«Светлый» мир – именуемый некогда Земным Раем – сейчас закрыт для людей. Всё же какие-то воспоминания о нём остались. Это мир доброй природы – что для нас звучит оксюмороном. Ничего человеческого – например, архитектуры – там нет, да и не нужно, благоустройство там естественное. Стоят ли там два дерева – Бог весть, мы не об этом. Нас сейчас интересует иное место. А именно - «тёмный» сосед материального мира. Вслед за католиками и Данте назовём его Лимбом.

Католическое вероучение определяет Лимб как место пребывания праведных душ, не просвещённых словом Христа. Туда отправляются души некрещённых младенцев, добрых язычников, нехристианских философов и мыслителей и прочих неплохих, в общем-то, людей, однако ж не католиков. Спишем это на конфессиональную заинтересованность. Однако принцип понятен: в Лимб попадают те частицы –прежде всего души людей – которые не отталкиваются от (или, если угодно, «не отрицаются») благодати, но и недостаточно тянутся к ней. Речь при этом не идёт о теплохладности и равнодушии, нет. Скорее это те, на ком божественная механика даёт сбой. Духовные учителя разных традиций объясняют этот сбой «привязанностью к формам» - то есть стремлением не к чистому благу, а к каким-то его конкретным проявлениям, может быть и прекрасным, но ограниченным, а то и с примесью зла. Пристрастие к ограниченным формам объясняют, в свою очередь, сложными случаями всё той же гордыни. Но, возможно, дело обстоит сложнее – и существуют силы помимо благодати. Хотя и это – в сторону.

Как выглядит Лимб?

Описаний этого места в литературе достаточно. Данте я уже упоминал. Если отойти на мифологически значимое расстояние, то Элизиум греков располагается там же. Валинор Толкиена является вариацией той же темы. Но и какой-нибудь скромный
андерсоновский «цветник женщины, которая умела колдовать», является частичкой всё того же мира. Так что материала хватает; выделим общее.

Прежде всего: в отличие от адских пространств, расстилающихся непосредственно за его пределами, Лимб – спокойное, цивилизованное место, не лишённое своей приятности. Души в Лимбе не испытывают мучений – ну разве что по собственной воле или из-за собственных действий. «Вечный покой» или «последний приют» - это сюда.

Очень важно, что в Лимбе существует человеческая культура. Например, та же архитектура: Лимб застроен красивыми зданиями, дворцами, замками. Даже у сурового Данте обитатели Лимба живут в замке с семью вратами, среди облагороженной природы – без райских волшебств, зато вип-класса. Примерно то же рисуют другие авторы, взявшиеся за описание «потустороннего мира» соответствующего типа. Это всегда города, городки, отдельные поселения – но не жизнь в норе или на открытом воздухе.

Стоит отметить некоторую архаичность Лимба. Новые веяния заглядывают туда не часто, так что общий стиль этого места – «уютная старина».

(продолжение в следующем посте)