http://expert.ru/expert/2010/01/ura_u_nih_depressiya/
В 1931 году Сталин подсчитывал, на сколько лет мы отстали от передовых стран и изрек: "Мы должны преодолеть это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут". Но из-за ленинских экспериментов страна лишь к 1928 году вернулась на уровень 1916 года, а через 10 лет, с нечеловеческим напряжением, приблизилась (далеко не по всем показателям!) к уровню, которого бы достигла и без революции.
Доселе бытует миф, что коллективизация якобы была необходима, чтобы перебросить ресурсы из сельского хозяйства в тяжелую промышленность. На самом деле ресурсы в сельском хозяйстве были уничтожены, а никуда не переброшены. Наоборот, падеж лошадей заставил срочно перебросить из промышленности в сельское хозяйство множество тракторов, которые при нормальном развитии так срочно не требовались. Коллективизация была актом политическим, который экономике принес только вред. Современный математический анализ показывает, что даже развитие в рамках НЭПа (не говоря о дореволюционном) могло бы дать стране к 1940 году более высокий уровень жизни и больше самолетов и танков, чем коллективизация и пятилетки.24 [Hunter H. Faulty Foundations, Princeton, 1992; см. также его статью, "Грани" №136, стр. 242.]
Тем не менее, командная система сумела мобилизовать ресурсы и первые 30 лет давать высокие темпы роста. Но постепенно избыточные ресурсы иссякли, а объем и сложность хозяйства возросли настолько, что командными методами с ним стало справляться трудно. С 1960-х годов темпы роста падают, несмотря на растущие капиталовложения. Недавние исследования Мирового банка освещают причины. Основой служит сравнение темпов роста в СССР со 193 странами, по которым есть данные об уровне доходов, росте населения, распространении среднего образования и доле капиталовложений в валовом внутреннем продукте. Эти показатели, в особенности последние два, были в СССР высокими. Следуя опыту 193 стран, среднегодовой экономический рост в СССР за период 1960-89 должен был составить 4,7 %. Фактически он составил 2,36%. Такова была мера неэффективности планового хозяйства. Высокий уровень образования и гигантские капиталовложения наполовину пропадали впустую. В этом главная причина нашей сегодняшней бедности.
У плановой экономики не было рациональных критериев размещения ресурсов - а именно рыночных цен на труд, на капитал, на энергию, на землю, на предпринимательский талант. Потому расходовались они безрассудно. Рыночных цен не было, во-первых, из-за абсурдной марксистской теории, что только вложенный труд определяет стоимость чего-либо. Нужен ли он или нет - неважно, а то, что не требует труда (выгодное месторасположение, блестящая идея, нетронутая руда) - не стоит ничего. Во-вторых из-за того, что они требуют "голосования рублем" производителей и потребителей на рынке. Это несовместимо с тотальной властью: ей надо самой решать, кому что давать и что сколько стоит. В частности для того, чтобы отдавать львиную долю лучших ресурсов страны на вооружение.
В результате к 1990 году в России сложилась перекошенная структура экономики: 1) Непомерно раздутый сектор промышленности и строительства, где было занято 42% населения (в США 23%); 2) Малопроизводительный сельскохозяйственный сектор, где было занято 13% населения (в США 3%), 3) Совершенно неразвитая торговля, где было занято только 8% населения (в США 21%) и 4) недостаточно развитый сектор услуг (29% занятых против 46% в США). Только транспорт и связь по занятости соответствовали международному уровню (около 8%), но там были свои перекосы: очень трудоемкие железные дороги, неразвитый автотранспорт и технически крайне отсталая связь. Примерно одна пятая страны работала на военные нужды. Такой милитаризации не было нигде.
Конечно, США находятся на ином уровне развития, и приведенные здесь цифры нам не указ. Они лишь намечают направление, в котором нам предстоит двигаться. Те, часто крайне болезненные сдвиги, которые начались после 1992 года, в основном в этом направлении и шли: отток рабочей силы из промышленности, прилив в торговлю и услуги.