Родился я в одной из северных губерний. Детство мое протекло среди развратного общества на Тихвинской водной системе. С десяти лет я наглядно изучил все отрасли разврата и пил уже вино. Зиму я проводил в деревне, проживая в мальчиках у деревенских кулаков, которые не обращали внимания на воспитательную сторону. С этим тяжелым периодом связана вся моя жизнь не светлыми воспоминаньями детства, а разнообразными картинами пошлости. Все низкое, мерзкое и гнусное прививалось ко мне, затушевывая все доброе и прекрасное <…>.

Пятнадцати лет я поступил в мелочную и бакалейную лавку подручным приказчиком. Однажды хозяин лавки привез из Петрограда коллекцию порнографических карточек, которые попали мне в руки. Конечно, порнография была всем знакома, и вот брали с нее образцы и производили их на самом деле.

Через несколько времени я стал чувствовать влечение к мужчинам, стараясь склонить их к взаимной любви, не замечая ужасного порока. Конечно, все это делалось с большими предосторожностями. Восемнадцати лет я уехал в Петроград и поступил служащим на один из заводов по распиловке леса. Ненормальные акты должны были повторяться, потому что у меня было неудержимое влечение к этому. Мне никогда в голову не приходило, что это явление болезненное, которое должно вылечить, и потому день за днем, год за годом я шел по наклонной плоскости.

Затем я был взят на военную службу и там находил удобную почву для своего удовлетворения. Влечения к женщинам никогда не имел. В конце военной службы я стал чувствовать слабость и нервную раздражительность, после чего стал склонен к пессимизму. Часто я боролся с собою, и часто приходила мысль покончить самоубийством.

Но вот была объявлена война, и я был мобилизован. Меня назначили в Красное Село для обучения молодых солдат, но я изъявил желание отправиться на передовую линию в бой. В бою, конечно, мне пришлось обо всем забыть, потому что каждый час находился между жизнью и смертью. Смерти я не боялся, потому что ничего радостного в жизни не находил. Тяжелые мысли меня угнетали. Мне казалось, что я несчастен, каких очень мало. Под впечатлениями фронта я забыл про пошлости прошлого, и это было для меня утешением. Когда сделался героем, т. е. Георгиевским кавалером, то мне становилось за себя стыдно, как за личность низкую и мерзкую.

И вот, наконец, я ранен в немецком окопе, у меня три раны: в груди, в спине и оторванная нога. Я радовался, что кончалась моя странная жизнь. Но вот меня, через 4 часа после ранения, подбирают и помещают в Лодзинский городской лазарет. На первую ночь ко мне пригласили священника, которому я в этом покаялся и ждал последнего конца с полным удовлетворением и душевным спокойствием. Я собственно сделал для Родины все, что мог, больше я ничего не мог бы сделать.

Но, к моему сожалению, организм мой вынес, и я после двух операций просил смерти, но явилась жизнь опять такая мрачная и тяготящая. После 11 месяцев германского плена я вернулся на Родину и изъявил желание идти снова на фронт, где получил звание офицера. Это меня не удовлетворило, и я стал больше мучиться совестью и искать конца. При таком состоянии здоровья я долго на фронте быть не мог. Рана моя открылась, и я вернулся на излечение в Петроград.

В Петрограде я перемещался из одного офицерского лазарета в другой. Сначала лежал на Почтамтской д. 8, потом на Английской набережной 48, потом на Песочной 41, потом, наконец, на Мойке 122, где я окончательно выздоровел и должен был ехать на службу на Юго-Западный фронт в Волынской губ., в г. Луцк. Но в это время пришла революция, армия развалилась и служба была неинтересна, а потому я, мотивируя слабым состоянием здоровья, уволился.

После всего этого мне пришлось подумать о дальнейшем моем существовании. Обеспечения государственного не было и, если даже было, то жалкие гроши. К физическому труду я не способен, а умственным трудом не способен заработать на существование. Явилась мысль поучиться, т. е. повысить уровень умственного развития до такой степени, чтобы можно было существовать. Родные приветствовали мое намерение и обещали помогать, но это на словах, а на деле нет. В настоящее время я имею специальность вполне обеспечивающую жизнь, но у меня явилась жажда учиться до высшей ступени общеобразовательного ценза.

Порочные приемы изредка, но все же продолжались. Большею частью под влиянием моего воображения. Прошлой осенью мне совершенно случайно пришлось поговорить на отвлеченную тему с врачом Психо-Неврологического Института. С этого дня во мне произошел душевный переворот, и я решил: или покончить с собой или оставить порочные привычки. Второе взяло верх, и я стал бороться с этим и это мне удалось. Все это сопровождалось раз в две недели сонными галлюцинациями с мужчиной. Теперь я стою пред родным алтарем науки и жажду от него получить окончательное исцеление. В настоящее время наступила реакция перехода от ненормального вида в нормальному.