Влетев мордой в сугроб, я замер и прислушался. Со стороны гопокомпании по-прежнему доносились голоса, но я больше не улавливал в них агрессии. Никто не грозился выебать меня раскаленной кочергой, когда догонит. Вместо этого я разобрал... дружелюбие?
Да, именно так. Джентельмены в пидорках выражали радость в свойственной им манере - с матом, грубыми подколками и микро-потасовками. Готов поспорить, в тот момент они забыли про меня начисто, ведь на горизонте замаячили их дворовые знакомые. Еще больше радовал моих преследователей тот факт, что у знакомых было с собой Бухло.
Я поднял морду из сугроба. Мороз в тот день разыгрался не на шутку, но содержимое моей черепушки плавило прилипший к шапке снег, пока я лихорадочно оценивал ситуацию.
Высокий - почти в два моих роста - сугроб стал моим спасением. Здесь я был надежно скрыт от ненужных глаз, если только гопокомпания не решит прочесать гаражи или не обойдет весь комплекс. Первый исход был маловероятен, учитывая, насколько им было на меня насрать к тому моменту. Второй - вполне вероятен, но когда они меня увидят, мы будем по разные стороны забора. К тому же, по тропинке за комплексом нет-нет, да проходили люди. Тогда я был еще мелок, наивен и искренне верил, что кому-то будет не похер, когда мне начнут ломать ноги у них на глазах. Сейчас я уверен, что все как один прошли бы мимо. Даже если бы меня действительно трахали кочергой. Вера в людей пошатнулась чуть позже - когда меня отпиздили до полусмерти на пороге родной школы, а вооруженный охранник спокойно наблюдал за процессом из рекреации. Но это совсем другая история.
Меж тем у меня возникла проблема. Пока я прохлаждался за сугробом, гопники заняли лавочку, стоящую аккурат между мной и выходом. Путь к спасению был отрезан, и мне оставалось только ждать. Я готов был оды петь сугробу, благодаря которому в тот день не сломалась ни одна моя кость и не были отбиты внутренние органы. Просидеть в укрытии час? Легко. Хоть два. Во мне даже адреналин заиграл. Появилось такое чувство удавшейся проказы, от которого непомерно тянет улыбнуться. Ну, знаете, как в тех роликах, когда пикап-мастера клеят шлюх на улицах городов, и те отсасывают им в фургончике, сверкая на камеру обручальными кольцами. А потом мило улыбаются и идут домой целовать мужей, детей. Думаю, в этот момент они ощущают нечто похожее.
Постепенно я начинал понимать, что гопники на лавочке - не самая большая моя проблема. Жопа во второй раз напомнила на своем жопном языке: хозяин, неплохо бы и посрать! Я пытался перетерпеть, но через десять долгих минут уже не мог думать ни о чем другом. Я полулежал на сугробе в позе эмбриона, покрываясь холодным потом, а в голове у меня взрывались говенные бомбы.
Прошло еще совсем немного времени, и щелкнул мой внутренний моральный переключатель. От мысли перетерпеть я перешел к поискам лучшего места для облегчения. Место за сугробом было всем хорошо, кроме одного - я был как на ладони у любого, кто пойдет по дорожке рядом с гаражами. В какой-то момент я наплевал на это и уже начал стягивать штаны, но... именно тогда на дорожке показалась мамаша с маленьким ребенком.
Если женщина хоть как-то пыталась не обращать на меня внимания и скрывать омерзение, то ребенок вылупился в оба глаза, теребя родительский рукав.
- Мама, мама, там дядя без штанов!
Впервые в жизни меня назвали дядей в пятнадцать лет, когда я собирался посрать в сугроб. Ох, лол.
В общем, облегчение не удалось. Знаете это дерьмовое (хе-хе) ощущение, когда тебя просто разрывает от желания отложить личинку, но ты не сможешь, пока не расслабишься в должной степени? Вот тогда я в первый раз испытал его на собственной шкуре. Тот день вообще был полон открытий.
Распаленный мозг подкидывал идеи одна безумнее другой. Я готов был воплотить любой сумасшедший план, если только он облегчит мои анальные страдания. И хоть я уже проспойлерил, что ни один орган мне в тот день не отбили, голова-то была отбита уже давно... Возможно, поэтому самая безбашенная идея показалась мне самой привлекательной. А может, другого выхода действительно не было. Хуй его знает.
В общем, я принялся дрожащими ручками выкапывать в сугробе яму. Через пару минут она превратилась в миниатюрную пещеру, куда я мог поместиться полностью. Выкопав лунку в глубине снежного сортира, я стянул наконец штаны, залез внутрь и устроился над самодельным очком.
И тут меня поперло. Точнее, ИЗ меня поперло. Я пердел, кряхтел и издавал другие малоприятные звуки. Пока я справлял нужду, по тропинке наверняка прошел еще не один мальчик с мамашей. Мне было все равно. Я чувствовал, как за спиной вырастают крылья. Мне казалось, что я стал пушинкой, что порыв ветра подхватит меня и понесет над городом, едва я выползу наружу. Даже мысль о том, что подтереться-то нечем, не сильно подпортила настроение. Если нужно, хоть снегом подмоюсь.
Сделав свои дела, я пересел на четвереньки и пополз наружу. Вылезая, я не сразу обратил внимание на странные тени... но едва оказавшись на улице, осознал весь пиздец в полной мере.
Пьяную гопокомпанию, должно быть, привлекли странные звуки из сугроба. Они столпились вокруг и наблюдали, как из снега вылезает виновник торжества. Главный засранец, если хотите.
Я чуть вторую кучу не наложил.
Мне повезло. К тому времени вся компания изрядно приняла на грудь, и при беге их шатало из стороны в сторону, что дало мне приличную фору. Трусы остались около сугроба, а штаны пришлось нести в охапке и натягивать уже за гаражами. Я не заметил на улице прохожих, но если вы, глядя из окна субботним днем десять лет назад, вдруг увидели вспотевшего малолетнего долбоеба, который мчался за гаражи, сверкая голой жопой, знайте - это был я.

Такие дела.

На,поиграй в сегу