Рассказываю, как всё было на самом деле. Пиздец, как вспомню, так мурашки по телу пробегают.
Так вот, значит, одним холодным январским утром меня разбудил звонок моего телефона. После пары попыток открыть глаза, я решил игнорировать этот надоедливый звук. Но, видимо, на том конце провода был кто-то слишком настойчивым, и мне пришлось встать с кровати и ответить. Впрочем, я был не особо удивлён знакомому и бравому голосу Вадима. Ах да, немного про Вадима. Вадим - мой однокурсник, это тот человек, которого относят, как правило, к альфа-самцам, соблазнитель девчонок (в компании мы его звали секс-гуру), помню как он давал мне советы по соблазнению, но после того, как я обрыгался прямо на объект своего обаяния, желание строить отношения сразу отпали, особенно у неё. Так вот, значит, на часах 7:36, а Вадим кричит мне в трубку: "Хватит спать! Всю жизнь проспишь! Я тут таких девочек склеил, но боюсь, меня на обеих не хватит, поэтому давай, жопу в руки и жду тебя в 5 около "Дяди Фреда" (наша местная забегаловка) и хуй не забудь помыть, вечер то, я чувствую, с продолжением." Я хотел было сказать, что собирался сегодня провести день дома в компании своего кота и хорошего фильма, но этот геленджикский Дон-Жуан бросил трубку. "Ну что ж, делать нехуй, придётся идти, да и надо бы развеяться, а то неделю дома сижу" - подумал я и пошёл в душ.
Заглянув в холодильник, я был мягко говоря, огорчён, увидев открытую неделю назад тушёнку и пакет молока времён Николая второго. Но так как, идти в магазин мне было лень, я вспомнил, что мой желудок и не такое переваривал и решил навернуть тушёнки. Молоко мне было жалко выбрасывать, поэтому оно тоже пошло в ход.
После плотного завтрака, я подумал, что для такого вечера нужен особый наряд и, пробежав глазами по своему гардеробу, решил надеть белый классический костюм, в котором собирались хоронить деда, но я тогда настоял на том, чтобы костюм оставили мне, потому что деду похуй в чём лежать, а мне он пригодится.
Часы показывают 4:05, и вот я, в белоснежном костюме, с зализанными назад волосами и в бутсах (ну а хуле делать-то, если у меня из обуви только бутсы) в отличном настроении жду автобус. К слову об автобусах, проехать на нашем автобусе - это то же самое, что пройти девять кругов ада: с одной стороны об тебя вытирает сопли личинка, с другой орёт в ухо ебанутый дед, от которого несёт котлетами, водителей берут специально только слепых, чтобы ехали наугад, одним словом, цирк уродов. Среди всего этого балагана стою я в белом костюме и в бутсах, да-да, в ебаных бутсах и понимаю, что зря начал своё утро с тушёнки и кислого молока... До места назначения остаётся пара остановок, а мой анус не готов столько ждать. Ох, те кто знают это чувство "вот-вот обосрусь" поймут меня... но вот волна стихла и снова жить можно, я вновь вспомнил про то, зачем еду и жизнь заиграла красками.
И вот я подхожу к кафе, рядом с которым уже стоит мой приятель.
- "Здорова, родной, ну что готов оформить сегодня самочку?!"
- "Ну да, наверное, эм... да"
- "Ну что ты мямлишь? Соберись, вон они идут, чур моя светленькая!" - еле сдерживая радостное предвкушение произнес Вадим.
Когда они подошли ближе, я понял, почему Вадим забил себе светленькую... Черты лица у той, что осталась мне были грубые, можно сказать, мужские и мне закралась в голову мысль, но я её махом отбросил.
И вот мы сидим за столиком: я, Вадим, Анжела (светленькая) и Галина (та, что моя). Официант принимает заказ и уходит.
- "Мальчики, мы пойдём ручки помоем" - пропищала Анжела.
Когда они встали, я заметил у Галины странный объем в штанах, но списал это на свою близорукость.
- "Ну как тебе?" - поинтересовался Вадим.
- "Ну, ничего такая" - стараясь не выдавать своего волнения, ответил я.
И тут знакомое чувство в животе снова напомнило мне о завтраке.
Я сказал Вадиму, что отлучусь на пару минут в туалет, он снисходительно кивнул и снова погрузился в меню.
Я, сжимая свою жёппу и пытаясь думать о приятном побежал по направлению к толчку. Оказалось, в
этом ебучем кафе туалета только два: один мужской, один женский.
Я, не думая, дернул ручку мужского туалета и о боже: ПОСРЕДИ ТОЛЧКА СТОИТ МОЯ ГАЛИНА И ДЕРЖА СВОЮ ЕЛДУ, ПЫТАЕТСЯ ПОПАСТЬ В УНИТАЗ (А ХУИЩЕ КСТАТИ МАМА НЕ ГОРЮЙ!)
От такого зрелища я, так сказать, МАЛОСТЬ ОХУЕЛ. И видимо моё очко тоже подумало: "НУ ПОСЛЕ ТАКОГО ГРЕХ НЕ ОБОСРАТЬСЯ" и под раскатистый пердёж высрало килограмма полтора жидкого говна, которое благополучно спустилось по моим белоснежным брюкам прямо на ЕБУЧИЕ БУТСЫ. Галюсик увидев это, видимо, поехала крышей и начала орать как резанная: "ПАШТЕТ ПОТЁК! ПАШТЕТ! ПОМОГИТЕ!", при этом тряся своим здоровенным хуем. На крики, конечно же, прибежал администратор и знатно ОХУЕВШИ от такого представления, заплакал.
И вот, рядом с ебанутым на голову трансвеститом, у которого агрегат размером с лошадиную голову и рядом с ревущим администратором, который теперь не сможет жить как прежде, я стою весь в говне и думаю: "А ВЕДЬ ЖИЗНЬ-ТО ИНТЕРЕСНАЯ ШТУКА!"

bump

А я люблю обмазываться не свежим говном и дрочить. Каждый день я хожу по земле с черным мешком для мусора и собераю в него все говно которое вижу. На два полных мешка целый день уходит. Зато, когда после тяжёлого дня я прихожу домой, иду в ванну, включаю горячую воду…ммм и сваливаю в нее свое сокровище. И дрочу, представляя, что меня поглотил единый организм говно. Мне вообще кажется, что какашки, умеют думать, у них есть свои семьи, города, чувства, не смывайте их в унитаз, лучше приютите у себя, говорите с ними, ласкайте их…. А вчера в ванной, мне преснился чудный сон, как будто я нырнул в море, и оно прератилось в говно, рыбы, водоросли, медузы, все из говна, даже небо, даже Аллах!.

>>161998456
Внезапно

Саратов город хороший. Я там родилась и мне за это дали медаль «Рожденному в Саратове». На одной стороне медали был изображен Чернышевский, а на другой солнышко. То есть будь таким же умным и сияй как солнце. В детстве я любого могла за пояс заткнуть вопросом: «А у тебя медаль есть?». Ну чем тут крыть? Росла я за полярным кругом, и город, раздающий медали младенцам, казался мне солнечным и очень культурным (недаром же Чернышевский- символ) и мечтала я поступить в Саратовский юридический институт и поселиться на берегах Волги навечно.
За год до окончания школы приехала я на разведку, оглядеться, на Чернышевского вживую поглядеть, благо остановиться было где – у меня там тётка живёт. Еду как-то в троллейбусе с пляжа, за окошком Волга, дома, церкви проплывают -красота. Вдруг чувствую на себе пристальный взгляд, голову поворачиваю – взрослый парень ласково так смотрит на меня из под поручня, а глаза у него синие-синие. Классный в общем. Прибыли на конечную, парень у выхода стоит и руку мне подает торжественно так. И зачем он это? Смотрят же все. Неудобно. Но деваться некуда - познакомились: он Сергей, я – Юля, очень всем приятно. - Тебе сколько лет? – спрашивает. - Шестнадцать, - говорю.
Он залился умиленьем. - А тебе сколько? - Да я старый уже... Двадцать пять. И, правда, староват, даже страшно немного, ну ладно, посмотрим, что дальше будет. Через двадцать минут знакомства Сергей объявил, что мы с ним поженимся. Я внимательно посмотрела на нового знакомого и подумала, неужели с ним мне придётся провести всю жизнь? Сергей тем временем продолжал - «Через год ты поступишь в свой юридический, жить будешь у меня....». Я хотела было возмущенно протестовать, но он меня опередил – «У нас ни-че-го не будет. Ничего. А вот ещё через год тебе исполнится восемнадцать и мы поженимся». Я задумалась – а может и правда – судьба… Саратов… Чернышевский… Начали мы встречаться. Он кормил меня мороженым, водил в кино, в театр, на выставки, часто говорил о том, что я настоящая леди, принцесса крови просто, что таких удивительных утонченных чистых девушек он никогда не видел, что у меня та-аки-и-и-е глаза, что я даже сама не знаю какие. Я слушала, открыв рот – мне всё это впервой было. У нас и правда ничего не было, берёг он меня, пылинки сдувал, на руках носил, цветы дарил каждый день и стихи читал хорошие. Так прошло недели две. За это время он успел уже утомить комплиментами и восторгами, и захотелось мне сделать что-то плохое, совсем неизысканное, грубое даже, а духу не хватало, да и повода не было. Но бог, не зря, видать, на небе сидит - далеко глядит.
Как то раз привезли мои родители с рынка великое множество всяческих фруктов в том числе целое ведро слив. Я как все дети севера с хронически- врожденным авитаминозом, сливы любила беззаветно и съела за один присест килограмма два. Только я со сливами закончила, звонок в дверь – Сергей пришел, гулять зовет на набережную. Гулять так гулять – сарафан надела нарядный, белоснежный с синими цветами и вперед. А путь от тётиного дома до набережной неблизкий. Сначала пешком надо идти до остановки, потом минут сорок ехать на троллейбусе, а потом ещё двадцать на трамвае. Когда мы прибыли на место, почувствовала я легкое щекотание в животе- вроде как сливы то уже переварились, но значения не предала – травка зеленеет, солнышко блестит – гуляй да радуйся. Зашли мы в кафе, мне - мороженое, ему - пиво. Сидим болтаем. Он опять любимую песню про мои прекрасные глаза завёл, я, как обычно, слушаю внимательно, улыбаюсь загадочно. После пятой порции мороженого наскучило мне в кафе париться– пойдем, говорю. Встали мы, и почувствовала я, что сливы с мороженым в контакт вошли – ситуация аварийная. Беспокойно мне стало, и солнышко уже не радовало. А Сергей на меня внимательно посмотрел и говорит «Юленька, ты в туалет случайно не хочешь?». Хотела я было ответить «хочу», но вспомнила тургеневских девушек, заветы пионеров– героев и твёрдо сказала «нет». Он, главное, переспросил – «Точно не хочешь?» Я промолчала – тема-то для леди недостойная – понимать должен. Ладно, идём, гуляем. А мне уже свет не мил, думаю, как бы сбежать домой побыстрее. Сергей глядит - не весело девочке его, спрашивает – «Юленька, что ж ты загрустила, может шоколадку хочешь, может в кино или на кораблике по Волге покататься?» Я ему, капризно так не аристократически совсем отвечаю- «Не хочу шоколад, не хочу кино и кораблик не хочу». А про себя думаю – щас обосрусь. И так он меня злить начал, просто до тошноты. «Домой, - говорю, - хочу» - совсем уже в рабоче- крестьянских интонациях. Он скис, но делать нечего – пошли на трамвайную остановку. А трамвая нет и нет. Наконец подкатывает, пустой почти, сели. Я еду и думаю – вот щас тут и.... Как представила, мне аж с сердцем плохо стало. Я ж на Бунине, на Блоке воспитана … Сергей говорит «Что-то ты, Юленька, бледненькая, плохо тебе?». А я видеть его рожу приторную не могу, прям так и врезала бы между глаз, да боюсь не удержаться от напряжения. Господи! Жила- жила такая чистая и светлая и умерла в трамвае от разрыва прямой кишки! Боже, помоги мне, пожалуйста, я буду хорошей девочкой!
Из трамвая пересели мы на троллейбус, там уже всё кругами зелёными расплывалось в глазах, слёзы наворачивались, дышать тяжело стало. В общем, инстинкт самосохранения перевесил все моральные наработки. Отбежала я на заднюю площадку, и в самый последний момент успела таки сарафан белоснежно-васильковый на голову задрать, трусы к лодыжкам спустить и, пунцовея от смущения, ....ну-ууу в общем начать от морожено- сливовых отходов освобождаться. Народ в троллейбусе замер, культурный шок, надо понимать. Всё происходило в полной тишине, нарушаемой только характерными для дефекации звуками. Господи, какой ужас, до сих пор стыдно. Первой пришла в себя маленькая девочка лет пяти, она громко радостно провизжала «смотрите, тётя какает!» и все пассажиры как по команде оживились: бабка с кошелкой подскочила ко мне и начала орать: «ах ты проститутка сатанинская, ах ты суккуб богомерзкий, ишь, что задумала». До сих пор не знаю, что она имела ввиду. Изысканная дамочка в шляпке с вуалью, лет тридцати, вроде как без чувств свалилась, а ухажёр её искусственное дыхание делать начал и за грудь ещё жадно так хватал. Компания подростков малолетник под сиденья от смеха попадала, хрюкают, ногами дрыгают, пальцами тычут. Я сижу подолом лицо прикрываю и сама себя успокаиваю, мол, завтра ты этих людей уже не увидишь, такое с любым могло случиться. А водитель в микрофон монотонно так бубнит: «гражданка, прекратите ээ-ээээ ... прекратите срать немедленно». В общем, как во сне всё, в кошмарном. А Сергей так и стоял всё это время с открытым ртом, не моргая, слова вымолвить не мог, тут двери открылись, и дар речи к нему вернулся: «Ну как же ...ты ж ведь такая.... неземная ... Юля, как ты могла?...». А сам чуть не плачет. Сказал всё это и из троллейбуса вон... Я с корточек поднялась и за ним следом выскочила. «Погоди, - кричу, - ты не так понял, я, правда такая, я нежная, правда...». Но он уже не слушал, только бежал и нервно оглядывался, а ведь жениться хотел. А в Саратов я больше не ездила, стыдно – подвела ведь я Чернышевского, подвела.