Май - травник, травень.

Утро Епифана в красном кафтане – к жаркому, пожарному лету.
Если на Епифана на прудах, реках и озерах появились листья кувшинок, то больше утренних заморозков не будет.

-

На сороковой день после Пасхи церковь праздновала «вознесение» Христа на небо.

Вознесение с дождем, Илья с грозой.

В народном календаре и этот праздник наполнялся аграрным смыслом. Вознесение понималось совершенно конкретно, как «рост», «подъем», «восхождение», с таким толкованием связаны и обряды вознесеньего дня.

Повсеместно на Вознесенье пекли из теста «лесенки». В Ярославской губернии «лесенки» делались обязательно с семью ступеньками, по числу семи небес Апокалипсиса. Когда-то эти лесенки «освящались в церкви, относились на колокольню и бросались вниз на землю. При этом, конечно, гадали о том, на какое из семи небес суждено попасть гадающему. Когда все семь ступенек оставались целы, это указывало гадальщику прямой путь на небо, и наоборот: если лесенка разбивалась в мелкие куски, то тем самым обнаруживала страшного грешника, который ни на одно из небес не годится».

Однако такое употребление хлебных лесенок было редким. Обыкновенно «после обеда мужики, бабы и девки идут все на свои ржи в поле. Там всякий у своей нивы, помолясь на все четыре стороны, бросает лесенку вверх, приговаривая: «Чтобы рожь моя выросла так же высоко». После этого лесенки съедались».

В Кадниковском уезде Вологодской губ. «к рогулькам из теста (которые также называются «лесенками») прибавляют еще особое печенье – сочни с овсяной крупой, называемые «христовыми окутками» – всегдашней принадлежностью всякой крестьянской обуви, неизбежной при хождениях и восхождениях».

В ярославских селениях «молодежь выносит и ставит украшенные березки на межах полей, где они стоят до конца жатвы. Около них веселятся, кидают вареные яйца, катаются и говорят:
– Уродись, рожь, чиста и высока!»

Девушки и девочки-подростки Тарусского уезда Калужской губ. на Вознесение гурьбой отправляются в поле со съестными припасами «и там во ржи изготовляют себе яичницу, и, когда ее едят, бросают вверх ложки, приговаривая: «Как высоко ложка летает, так бы высоко рожь была».

Под Москвой молодежь «с яйцами и блинами отправляется в поле; каждый отыскивает свою полосу, подбрасывает раза три яйцо кверху, потом разбивает его, откусывает от яйца и от блина по куску, а остальное зарывает в полосу, при этом говорят:

Христос, полетишь на небеси,
Потяни нашу рожку за колоски».

-

К Вознесению в ряде мест приурочивались некоторые приметы, обряды, связанные с кукушкой.

Как правило, около Вознесения начинает колоситься жито и замолкает кукушка, отчего в народе говорят: «Кукушка подавилась житным колоском»; «И рада бы весна на Руси вековать вековушкой, а придет Вознесеньев день, прокукует кукушкою, соловьем зальется, к лету за пазуху уберется».

На Вознесенье совершался обряд «крещения и похорон кукушки», который продолжался от одного до трех дней. Это был сугубо женский, точнее, девичий обряд, совершавшийся тайно, никто посторонний (мужчины, парни, взрослые, дети) не должен был знать места «крещения» и захоронения кукушки. Изготовляли кукушку из пучка травы «кукушкины слезки», придавая ей человекообразный вид, иногда в этой роли выступали просто ветка, букет, венок, иной раз шили тряпичную куклу. «Кукушка»-кукла из тряпок или из травы наряжалась в девичий наряд (сарафан, рубаха, платок), украшалась лентами, цветными лоскутками, бусами.

«Крещение» кукушки происходило под березой, куклу сажали на ветку или ставили под деревом, покрывали платком и три раза перекрещивали. Последнее было далеко не обязательно, собственно под «крещением кукушки» понималось кумление девушек: девушки целовались, менялись крестами, бусами, платками, затем ели яйца, а скорлупки в Тульской губ. развешивали на ветках деревьев и кустов. Кумление сопровождалось специальными «кумитными» песнями:

Кума с кумой,
Покумимся!
Чтобы нам весь год
Не бранитися.
Побранимся –
Грешны будем,
Кукушечке
Тошно станет!
(Калужская губ.)

-

Ты кукушка ряба,
Ты кому же кума?
Покумимся, кукушка,
Покумимся, голубушка,
Чтоб нам с тобой не браниться!

-

Кума, не драться!
Кума, не бороться!
Кума, помириться!
Покумимся, кума,
Подушимся, душа!
Не браниться нам, кума,
До Троицына дня!
(Владимирская губ.)

-

«Кукушечка,
Кукушечка,
Птичка серая
Рябушечка,
Кому ты кума,
Кому кумушка?»
«Красным девушкам
И молодушкам!»
Иде девки красны шли,
Там и рожь густа,
И ужиниста,
И умолотиста!
Иде бабы прошли,
Там и рожь пуста,
И неужиниста,
И неумолотиста!

Хоронили кукушку или в тот же день после кумления, или на следующий, а то и через день. Если кукушку из травки зарывали в землю, то делали это одна-две выбранные девушки в тайном месте; если же кукушку оставляли на дереве, то здесь же все участницы обряда устраивали совместную еду, пели веселые песни, после чего расходились по домам.

-

На Епифана Женщины наряжались в праздничные сарафаны непременно красного цвета и шли за околицу к ближайшей рябине. Та, у которой на Епифана выпадал день рождения, обнимала дерево и просила уберечь деревню в целом и каждое хозяйство в ней от удара молнии и от пожаров. В благодарность на рябину повязывалась красная шелковая лента и вокруг нее водились хороводы с песнями.

Рябину очень любили и почитали. Возле каждой избы в деревне обязательно высаживали это дерево, а то и не одно. Считалось, что рябина помогает защитить дом от пожара, а всех живущих в нем – от проделок нечистой силы, от сглаза и от дурных слов. По этой же причине бусы из ягод рябины (часто в комплекте с венком, в который была вплетена ветка этого дерева) считались обязательным атрибутом наряда невесты. Ветку рябины часто держали у колыбели новорожденного.

Помогала рябина и заблудившимся в лесу: считалось, что если человека «водит» леший, заставляя его блуждать неведомыми тропами, нужно было найти рябину, попросить у нее помощи и с благодарностью аккуратно сорвать небольшую ветку. Эту ветку следовало держать при себе, тогда человек найдет дорогу домой.

-

В этот день отмечается память Епифания Кипрского — одного из ранних отцов церкви, который прославился неистовым обличением ересей. Епифаний много путешествовал, однако образование его оставляло желать лучшего. Известно, что он крайне отрицательно относился к античной культуре и философии.