Перебежчик Квон Чхоль Нам говорит, что он был обманут брокером, а затем его обвинили в шпионаже в Южной Корее.

Еще один северокорейский перебежчик выступил публично в Южной Корее, заявив, что он был обманным путем заманен туда брокером, и требует, чтобы его отправили обратно. Это уже второй случай перебежчиков, не боящихся назвать свое имя и публично выступить, требуя репатриации (после случая с Ким Рен Хи, 48 лет).

Группа Христианских служителей за мирную акцию утром 15 июня провела пресс-конференцию перед зданием бюро ООН по правам человека в Северной Корее, которое находится в сеульском районе Чонно, чтобы выступить официально с “декларацией совести” от имени перебежчика Квон Чхоль Нама, 44 лет, и потребовать его возвращения в Северную Корею.

Заявление с требованием освобождения северного корейца, который был арестован после попытки сбежать из Южной Кореи, а также немедленной отправки в КНДР всех мигрантов, желающих вернуться на родину, в том числе Квона, также был вручено представителю офиса ООН по правам человека в Северной Корее.

Квон пересек северокорейскую границу в августе и приехал в Южную Корею в ноябре 2014 гожа. В Северной Корее он жил с женой и сыном, зарабатывая на жизнь продажей лекарственных трав.

“Брокер, которого я встретил в Китае, сказал мне, ‘Южная Корея -этом самое прекрасное место в мире для жизни. Они дадут вам дом и работу,”- вспоминает Квон.- “Я поверил ему и приехал в Южную Корею.”

Брокер также отобрал у него 27 миллионов вон (в долларах США это $23,900), убеждая его, что он не сможет попасть в Южную Корею с деньгами. После того, как он поселился в Ульсане, Квон с трудом сводят концы с концами.

“Я работал в теплице за 100 000 вон (US$88.50) в день, но ко мне относились с презрением, потому что я был перебежчиком, и я не получил полной оплаты”, - говорит он.

Квон заявил, что в июне 2016 года он “пошутил с другим перебежчиком- другом: "Скажи им, что я шпион, и они дадут тебе немного денег", а мой друг действительно сообщил об этом в полицию, и я был арестован по обвинению в шпионаже.” В то время у Квона был паспорт, полученный им с целью возвращения в Северную Корею через третью страну из-за того, что он твердо решил вернуться домой.

“Меня держали в заключении в течение 20 дней, и они пытались склонить меня к признанию в шпионаже. Я не шпион, поэтому я продолжал отрицать это”, - вспоминает он.- “Следователи не смогли найти каких-либо доказательств, так что я был обвинен за попытку проникновения в страну и бегства из нее [согласно Закону О национальной безопасности]”.

Квону дали год тюремного заключения с отсрочкой на два года по решению суда.

“Я самый молодой в моей семье, и я слышал, что мой отец очень переживал из-за моего исчезновения перед его кончиной в прошлом году”, - сказал Квон на пресс-конференции, объясняя причины желания вернуться.

“Я хочу иметь возможность вылить стакан в его память перед похоронным портретом моего отца. Я также слышал от следователей в тюрьме, что там сидят довольно много северокорейских перебежчиков, за точ, что они пытались покинуть Южную Корею, чтобы вернуться на Север”, - добавил он.

Члены организации 35 гражданских групп, объединившихся в Совета контрмер для рассмотрения обвинений в организованном бегстве из Северной Кореи за рубеж персонала ресторана провели пресс-конференцию 14 июня, с требованием репатриации северокорейской перебежчицы Ким Рен Хи, которая “по сути насильственно удерживается в Южной Корее.”

http://english.hani.co.kr/arti/english_edition/e_northkorea/799215.html