Он завершил видеосъемку своего очередного влога. В этой части, как и ста тысячах предыдущих видосиков он насмехался, издевался и унижал детей до 15 лет. Вернее, не самих детей, а их неумелые попытки изобразить что-то на видео.

- Армия тьмы, поглоти этого ребенка, размажь его об реальность! Эти дети больные уроды, которым необходимо оторвать руки и ноги и заставить съесть свои конечности!!!, - кричал он в своем видеоролике.

Он сучил своими ручками и ножками, но ничего не мог сделать, ведь он простой битард и вся его жизнь заключается только в том, чтобы обосрать и обгадить какого-то ребенка. Если бы ему разрешили, он бы вскрывал их глотки острым перочинным ножом, который в детстве подарил ему отец или резал бы вены детям линзами своих очков. Протирал бы нежную кожу на их руках до вен, а потом бы улыбался широким ртом, глядя как из этих ручек и ножек фонтаном бьют в небо струи тугой, бордовой крови.

Он бы ел их спинные мышцы на завтрак, жарил бы эти нежные куски мяса и подавал бы их с фасолью и свежайшими драниками, с любовью натертые им с утра из белого, крохмалистого картофеля.

Печень он бы пустил на паштет. Знаете, как это вкусно, протушить свежую девичью перечь с луком-шалотом и сладкой морковью, затем пропустить все на мясорубку, добавить пару столовых ложек жирного, крестьянского масла и взбить до состояния нежнейшего печеночного зефира, идеально подходящего под бокал холодного Cinzano.

А потом вываривал бы их головы с тоннами лука и моркови и поедал бы их с хреном и горчицей, особенно громко урча на моментах выковыривания глаз из светло-желтых обваренных глазниц.

Когда он думал об этом, член его поднимался в небо, анус разжимался сам собою, готовя порцию горячего, дымящегося говна, в котором он непременно бы вывалялся и подрочил, если жил бы сам.

- Андрюша!, - громко позвала из соседней комнаты мать. – Сынок, садись покушай, я приготовила тебе голубцы.
Он напряженно ел голубцы, мечтая так же, со сметаною и горбушкой свежего, белого хлеба, есть пальцы рук недавней пациентки. Он бы обсосал каждую фалангу её выжаренной ручки и запил бы все глотком холодного, пшеничного пива.

- Кстати, Андрюша, - сказала мама, - ты в курсе, что Анжелика была в больнице у твоего сына. Он уже очнулся и записал тебе небольшое видео послание. Конечно, ходить, он уже не сможет никогда, но зато он так забавно ползает по палате…

С экрана iPhone на него смотрел шестилетний сынишка, которые весело махал ручкой с оставшимися двумя пальчиками и громко кричал в камеру телефона:

- Папа, папа, я стану видеоблогером. Смотри, сейчас я покажу тебе свою палату. Вот здесь моя кровать, я на ней сплю. А там у меня окно, в которое я смотрю на ворон и санитаров. А здесь, в тумбочке у меня сок, который принесла мне мама. Он немного кислый, не очень вкусный. Я пью его из этой веселой чашки…. А еще я решил завести свою канал. Если он наберет 5 лайков и 5 подписчиков, то я выпущу новое видео.

Андрей выплюнул кусок не дожёванного голубца, встал из-за стола и прошел в свою комнату. Там он накрылся пледом с головой и заплакал, он рыдал так, как не плакал последние 25 лет, он выл, кусал свои руки, но сделать ничего уже не мог. Утром его нашли забившегося в углу, он сжимал в руке маленькую детскую ручку, из которой все еще капала кровь…