Паста основана на реальных событиях.

Ясный весенний день. Ворота тюрьмы медленно открываются. Осуждённый Максим Марцинкевич вновь выходит на волю. Он вдыхает воздух полной грудью и смотрит на синее небо, где кружит множество грачей. Он выдыхает и идёт вперёд, через поле по просёлочной дороге. До первого населённого пункта около пяти километров. На обочине иногда попадаются пустые бутылки. Россия. Просторы и алкоголь.

Максим уже далеко отошёл от зоны, а вокруг по-прежнему никого. Он шел, широко маша руками, ведь он так давно не был на свободе. И кисти рук его не были сжаты в кулаки. Скорее ладони его были раскрыты, а пальцы сжаты вместе, ведь так удобнее ощущать весенний тёплый ветер. И из-за того что Максим широко махал руками, его телодвижения стали напоминать жест одного западного политика правого толка, продвигавшего альтернативные источники энергии.
И тут, несмотря на то, что вокруг никого не было, раздался свист. Свист полицейского. Двое полицейских набросились на Максима и тут же повалили его на землю.
Ты, ты просто фанат Гитлера, кричали они.
Тут же приехали полицейские машины и пара автобусов с омоном.
Держите его, он опасный преступник.
Обстановка стала стремительно накалятся. Из-под земли внезапно появился танк-крот. На его носу был большой, во всю корму машины бур, каким роют метро, с большими железными лопастями, а остальная часть машины была как обычный танк, только гусеницы были и сверху и с боков. Танк выскочил из земли, как некоторые рыбы выпрыгивают из океана, и, приземлившись на гусеницы, дал полный ход, мерно покачиваясь на рессорах. Проехав пару десятков метров он дал залп, не прицельно, скорее чтобы накалить обстановку. Опасного рецидивиста задерживаем как-никак. Тут же подъехали кинологи с собаками. А в небе появились самолёты. Они пролетали над полем беспорядочно, во всех направлениях и на разных высотах. И сбрасывали десант. Тысячи белых куполов раскрылись в небе. Из-за хаотичности траекторий авиации, некоторые люди ещё в воздухе успевали сесть на голову товарищу или задеть соседа. Выброска была слишком плотной. Опасного рецидивиста задерживаем как-никак. И вот первый десантник коснулся ногами земли и в тот же момент отстегнул парашют. В тот же миг ему на плечи упал второй десантник. Он тоже освободился от купола. Таким образом у нас образовалась конная пара. Сидевший на плечах товарища достал из-за спины калашников и начал палить в воздух, а товарищ, с криком ура побежал вперёд. Пули, выпущенные из оружия, проделали дырки в нескольких куполах ещё не приземлившихся. Хотя бы товарищей не задело. Сверху последовали возмущённые крики. Сослан, ты дурак?
Да нет, короче, бля, это муляж, отвечаю, жи есть, бля, я только ради веселья пострелял, и вообще раскаиваюсь в произошедшем. А что касается превышения скорости, так это товарищ подо мной так бежит бистро. (Орфография и пунктуация сохранены.)
Что касается остальных десантников, то те, кто садился в первую волну, спешили побыстрее освободиться от парашютов и бежали, спотыкаясь, ставить бутылки для посадки своих товарищей. Следующие волны десанта высаживались по всем канонам. Как только до земли оставалось метров пять они отстёгивали парашюты и набрав нужное ускорение нежно выпадали на бутылки. Через пятнадцать минут все высадились. На Максима Марцинкевича надели на ручники и по коридору из кинологов и овчарок, за которыми стояли десантники, провели в машину омона и увезли. Уехали все. На место высадки привезли таджиков, и они, исполнив сначала индийский танец с мётлами, убрали территорию от мусора, бутылок и гильз, попутно покуривая планчик, рассказывая анекдоты и слушая стаса михайлова. Под конец они, конечно же, подрались и их тоже увезли.