Моя мать владела и пароходами, и шахтами, и доходными домами. Одним из наиболее крупных ее предприятий были каменноугольные копи в Губахе. Директором их был мой старший брат Борис.Как-то Борис, кстати сказать давно злоупотреблявший алкоголем, заболел перед самой выдачей рабочим копей жалованья. Мать обратилась ко мне:— Съезди-ка, Ольга, в Губаху. Борису неможется, а без хозяйского глаза там нельзя.Предложение матери — послужить в Губахе «хозяйским глазом» — было мне неприятно; и я уже подумывала о том, чтобы под любым предлогом отказаться от поездки, но другое чувство оказалось сильнее.С некоторых пор до меня стали доходить смутные слухи о волнениях среди рабочих, о том, что они портят и разбивают машины и предъявляют хозяевам какие-то свои требования. Однако ничего определенного я не знала, и желание увидеть собственными глазами жизнь рабочих было велико. Я согласилась отправиться в Губаху.Перед отъездом мать дала мне еще одно поручение: проверить, как идет постройка жилья дли рабочих. Тогда я, испытывая прилив доверия к матери, спросила у нее, чем вызваны волнения среди рабочих. Она холодно сказала:— Распустились они, вот что. Напьются и начинают хулиганить. А так — с чего им буянить? И одеты, и накормлены, и квартиры вон для них строим. Чего же еще?Но то, что я увидела в Губахе, оказалось в полном противоречии с тем, что говорила она.Раздача денег проводилась в полутемном, грязном помещении. Сюда выходило окошко кассы. Стоя в очереди, угрюмые, раздраженные чем-то, рабочие молча смотрели на меня.Началась выдача жалованья. «Жалованье»… Теперь это слово вышло из употребления. Мы говорим — «заработная плата». И это очень правильно: мы получаем то, что заработали своим трудом, получаем в соответствии с ним. А тогда — «жаловали», то есть давали рабочему человеку не столько, сколько ему следовало получить за свой труд, а столько, сколько «пожалует» от своих милостей хозяин. Глубокий смысл таился в этом слове — «жалованье»…
Так вот, — подходили рабочие друг за дружкой к окошку, расписывались в ведомости, а чаще просто ставили крест, за неграмотностью, и отходили. По-разному отходили. Одни — молча, только сверкнув гневными глазами; другие — глухо бормоча проклятия; третьи — ругаясь вслух.Протолкалась к окошку женщина с ребенком на руках. Она пересчитала полученные деньги, расписалась, но не отошла, а закричала возмущенно:— Да за что ж вы с меня три-то рубля вычли? Чем же мне ребятишек кормить? Душить их, что ль?.. Подавиться бы вам моими грошами!Я попыталась ее успокоить и стала расспрашивать, что же ей плохого причинили.Она приблизила ко мне изможденное, худое лицо и с вызовом выкрикнула:— Ишь ты! Что причинили, спрашивает! Люди, да хоть вы-то ей скажите, коль не знает!Возбужденный шум поднялся возле кассы:— Штрафами начисто заморили…— С голодухи помираем!Подходит к окошку следующий, уныло перебирает смятые бумажки и медяки и спрашивает шепотом:— Тут и все?..— Все, — холодно отрезает кассир. — Штраф с тебя удержали.И снова всколыхнулся шум:— Всю кровь нашу выпила Протопопиха со своим сыном!— Будь она проклята!Я стояла и чувствовала, как все лицо мое заливает краска стыда и губы начинают дрожать. Что же это такое? Ведь мать меня столько уверяла: «Все, что у нас есть, мной и отцом честным трудом заработано». Так вот он — «честный труд»…А к окошку подходили все новые и новые люди. И этим мгновенным драмам, что разыгрывались тут, у засаленного подоконника, казалось, не будет конца.
Кивнув в сторону рабочих, кассир проговорил с обиженным лицом:— И каждый раз так-то вот. Вон какой балаган устроили! Ну, кто там следующий, подходи!И снова повторилось то же. Темный от въевшейся в кожу угольной пыли рабочий дрожащими пальцами пересчитал деньги и спросил:— Пошто мало?— Мало! — передразнил его кассир. — Работай лучше, будет больше!Эти слова вызвали новый приступ ярости у рабочих. Я видела, как сжимаются их кулаки и горят ненавистью глубоко запавшие глаза. Вдруг возникло в душе такое ощущение, что их чувства передались мне. Не помня себя от бешенства, я вскочила и закричала на кассира:— Вы не смеете, не смеете так делать! Я запрещаю вам! Я сообщу маме!Кассир ничего не ответил и только когда возле окошка не осталось никого, многозначительно покачал головой.— Зря вы, барышня, голосочек-то свой надрываете. Зря. Маменьке вы, конечно, доложúте, что тут видели да слышали. А только она не хуже нас с вами обо всем знает. Так-то вот.Для меня его слова были страшным открытием: «Как — знает? Неужели знает? Знает и — ничего?.. Все остается как было?..» Всеми силами души стремилась я уверить себя, что это не так, что это ошибка. Ведь я все-таки была дочерью Протопоповых. Но жажда правды и справедливости оказалась сильней и крови, и воспитания. Тем более, что назавтра я смогла, сама увидеть, как добываются протопоповские деньги.Я потребовала, чтобы меня спустили в шахту. Хотелось самой увидеть, как работают под землей люди. Погромыхивая, клеть опустила меня в сырую темень — и вот я на дне ствола. Пронизывающая сырость, тусклые огоньки лампочек, едва разгоняющих тьму, низкие своды — все это вызывало во мне чувство страха. Я спросила в смятении у сопровождавшего меня десятника:— Ну… а если несчастье, обвал, тогда как?..Он принялся объяснять мне, как спасают попавших в беду шахтеров, но делал это так равнодушно и безразлично, что я поняла: никого не волнует угроза несчастья, которая все время висит над головами шахтеров.
Нагибаясь, чтобы не ушибиться о выступающие куски породы, я пошла по наклонному штреку. Навстречу мне двое малосильных, тщедушных подростков с трудом толкали вагонетку, до краев наполненную углем. Потом я увидела забойщиков. Один из них стоял на коленях в уступе и отбивал уголь обушком. Руки с замахом поднимали и опускали инструмент, и при каждом ударе вздрагивало и напружинивалось тело. По лицу медленно стекали струйки пота.— Сколько вам лет? — спросила я у того, кто находился ближе.— Семнадцать… — коротко бросил он, даже не обернувшись.Семнадцать! Столько же, сколько и мне. Это сопоставление необычайно поразило меня. Мы с ним ровесники, но как различна, как несхожа моя и его жизнь. Я — у себя, там, в довольстве, с возможностью ехать куда хочу, видеть что хочу, делать что хочу или же — ничего не делать. И он — вынужденный всю жизнь долбить уголь в темной, сырой шахте ради куска хлеба…В ту ночь я долго не могла уснуть. Но едва задремала, как вновь очнулась от каких-то криков и шума. Встала с дивана и выглянула в окно. Вздрагивающее зарево бросало сквозь стекла розово-алые блики. Горела какая-то небольшая деревянная постройка на шахте. Прислонясь лицом к холодному стеклу, я долго смотрела на пожар, от которого доносился гул возбужденных голосов, крики.На рассвете огонь потушили. Это был, как мне сообщили, преднамеренный поджог, несомненно сделанный кем-то из мести. А утром по пути в контору я наблюдала еще одну, такую обычную для рабочих слободок, картину. У заборной лавки, также принадлежавшей нам, тянулась длинная очередь; и когда я проходила мимо нее, оттуда послышалось угрожающее:— Будете давить штрафами — еще не такого петуха пустим…Я прошла мимо, не подымая головы. В конторе спросила, построено ли для рабочих жилье, о котором мне говорила мать.— Жилье?.. — усмехнулся управляющий. — Да в нем уж давно живут.Я сказала, что хочу посмотреть квартиры шахтеров.— Не ходите, барышня, рабочие сейчас злы…Но я все-таки пошла. Однако то, что на языке матери называлось «квартирами», — было на самом деле только жалким подобием жилища. В горе располагались землянки, имевшие лишь одну стену, обшитую тесом, — со стороны входа. Рядом с низенькой дверью виднелось небольшое подслеповатое окошко.Таких землянок было множество, они лепились по береговому склону Косьвы наподобие каких-то огромных сот. Не зная, в какую из них войти, и вообще не решаясь это сделать, я остановилась в растерянности. Но, как видно, за мною наблюдали исподтишка. Со скрипом открылась дверь одной из крайних землянок, оттуда вышла женщина и пригласила:— А вы к нам, барышня, заходите. Хоть вы поглядите, как мы тут живем.
Я последовала за нею и очутилась в длинной, узкой комнате, углублявшейся в гору. Это и была вся «квартира». Сложенная в углу крохотная плита дымила. На земляном полу копошились трое ребятишек. На топчане кто-то лежал и тихо стонал.— Больной у вас? — спросила я.— Вчера на пожаре обгорел…— Как обгорел? Разве были жертвы?— Да он, вишь, молодой, без понятия, — робко объяснила женщина. — Тушить его заставляли огонь-то, а он не схотел. Приказчик и толкни его в сердцах… В пламя, стало-ить…Я подошла ближе и посмотрела на больного. К удивлению своему, я узнала в нем того самого парня, с которым встретилась в шахте.— В больницу его надо отправить, — посоветовала я.— Местов нету… — вздохнула женщина, беспомощно глядя на него. — Брат он мне… Мужик-то померши, один этот — кормилец. Коли и он… Как жить будем?..Пошла я и по другим «квартирам» — норам, столь сердобольно сооруженным для своих рабочих Протопоповыми. И куда бы я ни заходила, везде передо мной открывались картины невероятной бедности и нищеты. В задымленных, тесных землянках, похожих на пещеры, ютились целые семьи. Тут никогда не бывало солнечного света, и из каждого угла проступали сырость и плесень.— Вот как обитаем, барышня, — говорили шахтеры, показывая на ребятишек, играющих в полумгле тряпичными куклами. — Дети наши неграмотными растут, школы у нас нету… Летом еще туда-сюда — на улице бегают, а придет зима — вот и сидят тут у печки, одеть не во что…Подавленная всем виденным возвращалась я из Губахи. Неясное прежде чувство протеста против вопиющей социальной несправедливости крепло во мне, приобретая постепенно устойчивые формы. Мне снова вспоминался обожженный парнишка — там, в землянке; и я думала о том, что хорошо бы окончить фельдшерские курсы и потом отдавать свои знания и силы для помощи несчастным, страдающим людям. Мне казалось, что такое мое решение будет наилучшим. Это, конечно, было наивностью; не сразу я поняла, чтó именно нужно делать, чтобы действительно изменить положение эксплуатируемых шахтеров. Но наивность моя простиралась еще дальше.
Всю обратную дорогу от Губахи до Перми я утешала себя мыслями, что всей правды, настоящей правды о жизни рабочих на шахтах мать еще не знает и что как только я посвящу ее в истинное их положение — оно изменится.Домой я приехала в поздний час, когда все уже спали. На столе меня ожидал ужин; но есть не хотелось, и не столько от усталости, сколько от пережитых впечатлений.Я было уже собралась спать, когда в комнату ко мне вошла мать. В просторном ночном капоте и чепце она казалась старше своих лет, но как-то добродушней и милей. Она и в самом деле была на этот раз по-особенному ласкова.— А я и не знала, Олюшка, что ты вернулась, — с улыбкой говорила она, обнимая и целуя меня. — Ну, рассказывай — каково съездила?Волнуясь и негодуя рассказала я ей все, что увидела и узнала. Мать слушала меня молча, плотно сжав губы и чем дальше, тем все более мрачнея. О чем думала она в это время? Вероятней всего, о том, что ее попытка «приставить» меня «к делу» потерпела крах и вызвала совершенно противоположный результат.— Ну, хорошо, — произнесла она наконец, когда я выговорилась. — Я полагаю, ты не вмешивалась в мои распоряжения, данные ранее, и не поставила себя в смешное положение? — Эти слова она сказала подчеркнуто строго. — Боже, как ты еще наивна и глупа! — Последовал продолжительный вздох. — Рабочие — то, рабочие — се… Рабочие всегда недовольны. Запомни это. Сколько для них ни делай — они всегда неблагодарны. Да вот сейчас: вместо того чтобы сказать мне спасибо за жилье, которое я для них построила, они устроили пожар! Ну да ничего, я с них за эти убытки взыщу, как с миленьких! — Глаза ее блеснули жестко и мстительно. — Ступай-ка спать!Она вышла, а я долго не могла уснуть. Вера моя в правдивость матери рушилась. И навсегда.
>>203592540Сука блядь нахуй я сгорез с этой тупорылой малолетней пизды, спасибо бы матери сказала, за все то что у нее есть, за то что ей так повезло в жизн, особенно после того как увидела другую, более худшую жизнь.
>>203594279А разве пидорашки не хотят, чтобы о них власть заботилась?А чё ему еще и о твоей шкуре заботится?
>>203594466Чернь это то быдло к которому она ездила, буггуртела там о несправедливости, хотела все маменкье рассказать и тд и тп, так и не поняв, что она живет так как живет, из за того, что эта чернь въебывает принося деньги ее семье. Она должна быть благодарна своей матери и своему происхождению, что ей уготована более лучшая жизнь чем им, а не "разочаровываться в метери".
>>203594839>Она должна быть благодарнаКому должна-то? Тебе, что ли? Она свободный человек, сама может выбирать свои жизненные ценности. Она и выбрала революционный путь.
>>203594951Не мне, своей матери. Она тупая малолетняя пизда, зарождающиеся взгляды которой напоминают борьбу пчел против мёда.
>>203595015Малолетняя пизда здесь ты, потому что у тебя как раз узколобые, мещанские ценности малолетней пизды. А она мыслила значительно шире и глубже, чем ее мать и тем более ты.
>>203595015Бабы сами разберутся кто кому что должен. У тебя то чё с неё горит? На чернь тебе похуй, а на дуру нет?
>>203595079Что там по итогу? Толпа тупорылого, нищего, необразованного скота захватит власть, раскулачит всех, все "отберет и поделит" под предводительством уголовников. А потом это говно все равно развалится из за нежизнеспособности. Охуительный она путь выбрала.
>>203594951Слышь, свободный человек. Ты заботу о своей шкуре на себя взял? Или всё выбираешь кто о ней должен позаботиться?
>>203595210>На чернь тебе похуй, а на дуру нет?Объясни какой хлебушек должен быть вместо мозгов чтобы бороться "за освобождение рабочего класса", когда твое благосостояние напрямую зависит от того чтобы их эксплуатировать?
>>203595276По итогу ты от неё не отличаешься. Горишь с того что люди не соответствуют твоим представлениям о том как должно быть. А то что тебе за семью обидно, а ей за людей в целом, меняет только цвет ваших факелов.
>>203595502Потому что человек состоит не только из животного шкурного интереса, как ты, у него еще мораль и чувство справедливости есть. Но эти понятия - "мораль", "справедливость" - у пидорашки вызывают только чувство мутной злобы. Иного от пидорашки ждать и не следует.
>>203595520Конечно мне за семью обидно, мне абсолютно похуй вообще на всех, кроме самых близких, все человечество мира и цента не стоит по сравнению с семьей.
>>203595502Ржаной. Ей похуй на богатства, ей моральное удовольствие важнее. Она альтруистка её моральный кайф в том чтобы другие физически кайфовали за неё. А ты походу эгоцентрик, вот и подгорел, что дура не оценила всего что для неё маман сделала. Ты бы не её месте протащился, от маман альтруистки, а тут такая мамка пропала, ц-ц-ц.
>>203595558Пидорашки мораль и справедливость оч любят. Этой хуйней очень просто свою немощь на другого повесить. Только они как и ты хотят чтобы это их шкуру другие берегли. А мутная злоба у вас друг к другу, от того что вы конкуренты.
>>203595697Лол, ты этой дуре брат что-ли? А иначе че ты за её мать так распереживался. И теперь тебе семья, за твою оценочку стала обязана благодарность?
>>203594240Я сгораю с таких, как ты. Которые дальше корыта ничего не видят, живут в своем душном, тесном, но зато сытом свином хлеву и считают такую жизнь за идеал. То есть твой бугурт от автора текста - это литералли бугурт слепца от зрячего. Причем не бугурт "почему это он видит, а я нет", а бугурт в стиле "ишь чего, со зрением тут своим ходят, цвета всякие видят, ненужно все это человеку, баловство".
Ну во первых начнём с того что недовольство рабов реально справедливо. Во вторых - невольничий/воннаби-невольничий труд априори неэффективен. Вон на Западе это давно осознали - поэтому и качество производимой продукции высокое - мерены, бумеры, вся хуйня.
В третьих - вся эта дичь привела к революции и совку, 70 лет совкового рабства. Все эти барины скорее сдохнут чем сделают всё по справедливости.
>>203597144>>203597400Во первых, справедливость только в контексте рабов и существует. Сказать что "недовольство рабов справедливо", всё равно что "соль солена". Во вторых, с подключением! неэффективность уже 100 лет назад как все прохавали, кое-где 250 лет. Как ты иначе заставишь людей развиваться и хоть что-то осваивать сложнее палки, только дарами свободы. Правда рабы копротивляются свободе и опять надевают ермо совка, в третьих.Ребенок может до усеру верещать о том что мама не справедлива, даже поломать ченить. Что вот если бы он решал было бы лучше. За террорит и получит свободу, только от сладкого закрутит живот, поздно вечером на улице дадут пизды, а без подзатыльников учиться не хочется и учителя наезжают. И придет винится и обратно просится под юбку. А если мамка овулька тогда можно долго верещать о справедливости и не боятся её огрести. Справедливость - это желание ребенка командывать родителями.
>>203600444А что делать то? Это же не теперь что можно свалить куда угодно. Или работай за копейки рискуя жизнью, или сдохни от голода. >>203598556Ты вот привёл такую то аналогию с ребёнком. Но ведь хорошие родители стараются и содержать своих детей в нормальных условиях, а не только командуют и кошмарят. Хорошему хозяину стыдно если его работники ходят грязные и оборванные.Та барыня внесла свою лепту в будущее появление совка.
Совковый пиздеж.А если не пиздеж, то они все сами виноваты. Надо было простл уволиться и пойти работать в нормальное место. А они тупой скот если так не сделали.
>>203602517Профсоюзы ненужное совковое говно. Нужно просто нормально продавать свой труд на рынке труба, а не работать у всяких сказочных(а этот текст это совковые сказки) жлобов.То что они не ушли к нормальному работодателю - их проблемы. Если бы они не ленились, то такие работодатели бы быстро вымерли.
>>203601034> Это же не теперь что можно свалить куда угодноА куда теперь можешь свалить? От одного барина к другому, лол?
>>203602199Еще скажи в бизнес чё не пошли. Время ведь такое было, почти дикий запад освоения всяких ресурсов и передовых технологий.
>>203601034>>203602979Маня-мирок раба, что хозяин не посрать на его оценочку. Маня-мирок ребенка, что его оценка родителей сделает ему лучше. Да и родители и хозяин могут вестись на оценочки, и потакать детям/рабам. А они и рады их слушаются! Или на оценочки пофиг, подачек не перепадает, тогда рабы/дети знают кто ВИНОВАТ! Им и так не плохо, есть на кого свалить. Но они так и остануться детьми и рабами. Это их методы, не делать самому, но заставить делать других, своими оценками. Пока ты от этого не откажешься, свободным взрослым человеком ты не станешь.
>>203602910Ты уже никуда от своего рабства не свалишь, оно всегда с тобой. И если завтра всех баринов отправят на Марс, ты осознав что теперь не кого винить в своей жизни и не от кого мечтать избавиться,от подрыва жепы сам туда к ним улетишь.
>>203603333Там они чтобы удерживает нормальных работников, потому что их относительно много и каждого лично не услышишь, от ускока кабанчиком к конкурентам. А тут нормальных работников мизер, с ними можно лично договариваться, без лишних прокладок. А на рабов похуй и там и там. Они как рябь по воде, погоды не делают.
>>203603645>оценочки-хуеночкиВот закончишь шкалку, пойдёшь на работу - сам всё поймёшь. >>203604885Ты скозал?
>>203608818Я говорю, а ты спрашиваешь. Я понимаю и объясняю, а ты на других пеняешь. Иди в биошок поиграй, там тебе пояснят кто ты на более близком для понимания уровне.
