ОЦЕНИ АНОНА ТРЕД#8Постим себя и указываем на недостатки других, чтобы это исправить, если это конечно не форма челюсти или черепа. Фото девушек приветствуется!
>>210845235Тебе ничего, ну разве что можешь немного подкачаться для рельефа и обучится риторики, чтобы не слезать с ушей тни, всё, в остальном ты чад по меркам треда.
>>210845824Тни любят такой взгляд, не всем нравится взгляд яростного хача, который вот вот на тебя набросится.
>>210846556Тебе надо наростить волосы по бокам, без них ты выглядишь как батя, которому 45 лет. И еще сделать лазерную операцию на глаза или надевать линзы, очки тоже прибавляют 10-15 лет.
>>210846714Обычный Иван, я бы на твоем месте сменил прическу чтобы не казаться таким простым. И не фоткайся на фоне не заправленной кровати и ковра, выглядит не очень.
я никогда не перестану постить свой ебальник на сосачах, даже зная, сколько компромата на менярейт сонного чуркобеса
>>210846930Черты лица симметричные, еще бы волосы в порядок привести и чтобы взгляд нормальный был и будет норм.
>>210846653>Тебе надо наростить волосы по бокамну что за хуйню ты ему советуешь?как будто это раз по щелчку пальца и "НАРАСТИЛ"
>>210845057 6/10>>210845235 4/10>>210845333 внимание блядка>>210845727 7/10>>210845960 5/10>>210846093 чухан/10>>210846556 3/10>>210846714 5/10>>210846930 Абу?>>210846960 7/10>>210847008 трап?
>>210847008Какой милый шотик, пока твое лицо не видоизменилось в силу возраста тебе надо действовать и кадрить женщин, даже милфы будут согласны запрыгивать на тебя.
>>210846960Обычная. В толпе хуй заметишь. в качалке тоже хз обратил бы кто-то внимание. и вообще похожа ты мамку, которая соснет только по праздникам.
>>2108470401 это уже уродство или инвалидность, тут где-то 5, средняя если судить чисто по внешности.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210845235интерьер в квартире.>>210845960Типичный такой Иванушка, хотя лицо достаточно милое.>>210846093Ужасная ''лобковая бородка'' и эти усики пропуск... Ну брови еще выщипать, средство по уходу за кожей лица, будет норм.>>210846556Уродливая челка, если проблема с волосами, лучше вообще их состричь, будет лучше. >>210846714Для такого лица, нужна другая прическа >>210846930Норм>>210847113А теперь давай без макияжа? С мейком как надеть на лицо маску, и считать себя красивой) >>210847169Норм, но брови выщипать надо.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847225>>210847214>>210847204>>210847171Какому-то человеку не понравилась оценка и он решил вайпать тред, как это типично.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>2108472978-9 из 10, правильные черты лица, но на первой фото фон не очень, он всё портит., на 2 норм.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847297Ну как бы тут тоже мейк присутствует.Черты достаточно симпатичные, 7/10Но думаю без мейка 6/10 Тебе бы нос более аккуратный, и было бы лучше
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>2108476056-7 из 10, чисто вкусовщина, кто-то и 10 влепит. Не делай такое выражение лица для фото, из-за этого у тебя на лбу проступают морщины, со временем они будут более заметны.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847974мне похуй что там в твоей тупой голове минусно у нее никаких ЯРКО ВЫРАЖЕННЫХ морщин нет и в поминеТы просто не знаешь что значит ярко выраженные морщины
>>210847956Ты мальчик или девочка? Если девочка, то это странно что у тебя шевелюра между грудей, если мальчик, то....будет спрос у части людей обоих полов. Где-то 6 из 10.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210848195Ты сбежал будто из какого-то аниме сериала, но некоторым тням такое понравится, где-то 6-7 из 10.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210849691А потому что я с ними собираюсь раз в месяц, а остальное время мне одиноко. Есть пару интернет друзей, и то они иногда игнорят. Выходит не такая я уж и душа компании.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210847008>>210846714>>210846556>>210845960>>210845333>>210845235>>210845022Буканьеры — пираты, нападавшие на испанские флотилии в Карибском море во второй половине XVII века.Ныне термин «буканьер» часто используется вообще как синоним понятию «пират». Первоначально буканьеры объединялись в более многочисленные группы, склонные нападать на прибрежные города, ограничиваясь действиями в Карибском море, в отличие от более поздних пиратских команд, которые приплыли в Индийский океан по маршруту Пиратского круга в конце XVII столетия.Термин «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», обозначающего деревянную раму для копчения и поджарки мяса. Для этих целей в основном использовалось мясо ламантина. От этого слова образовалось французское «boucane» и далее от него «boucanier», обозначающее французских охотников, также использовавших подобные приспособления для копчения мяса дикого рогатого скота и свиней на Гаити. Английские колонисты англифицировали слово и начали использовать его в пиратской деятельности.Приблизительно в 1630 году некоторые французы были изгнаны с острова Гаити на соседнюю Тортугу. Испанцы попытались выдавить их и оттуда, но к новоявленным пиратам присоединились множество других французов, голландцев и англичан, которые стали довольно удачно пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки при нападении на испанские галеоны в Наветренном проливе. Постепенно они стали настолько грозной силой, что даже приплывали на побережье испанской Америки и грабили местные города.Английские поселенцы, населяющие Ямайку, начали распространять слово buccaneer со значением «пираты». Название окончательно приняло это значение позже — в 1684 году, — когда был издан первый английский перевод книги Александра Эксквемелина «Пираты Америки».Из Лондона буканьерство рассматривали как низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом Англии — Испанией. Поэтому Английская Корона «лицензировала» пиратов, выдавая им корсарские патенты, легализуя их действия и требуя взамен часть награбленной добычи. Пираты приглашались губернатором Ямайки Томасом Модифордом, который позволял им базировать свои суда в Порт-Ройале. Пираты грабили испанские корабли и колонии, возвращались в Порт-Ройал с богатой добычей, делая город самым преуспевающим в Карибском море. Были снаряжены специальные офицеры Королевского флота, заданием которых было привести таких головорезов как Кристофер Мингс. Их действия продолжались независимо от того, находилась ли Англия в состоянии войны с Францией или Испанией или нет.Среди лидеров буканьеров были двое французов: Жак Давид Но (более известный как Франсуа Олоне) и Даниэль Монбар. Последний уничтожил столько испанских судов и убил столько испанцев, что его назвали «Истребителем» (англ. Exterminator). Другим известным лидером был валлиец по имени Генри Морган, ограбивший Маракайбо, Портобело и Панаму. Впоследствии он стал богачом и вернулся в Англию, где был посвящён в рыцари Карлом II.Правовой статусСтатус буканьеров как пиратов или каперов был неоднозначен. Как правило, буканьеры называли себя каперами, и многие плавали под защитой патента, предоставленного британскими, французскими или голландскими властями. Например, Генри Морган имел некоторую форму юридического прикрытия для всех его нападений и выразил большое негодование по поводу того, что губернатор Панамы назвал его «корсаром»[1]. Однако эти грубые люди мало беспокоились о юридических тонкостях и использовали каждую возможность, чтобы награбить испанского золота, было ли у них при себе каперское свидетельство или нет.Многие подобные документы, используемые пиратами, были юридически недействительны. Однако в ту неграмотную эпоху даже такую бумагу можно было выдать за действующую лицензию[2]. Кроме того, даже те, у кого были настоящие каперские свидетельства, часто не соблюдали их условий. К примеру, нападение того же Генри Моргана 1671 года на Панаму нисколько не было разрешено его документом от губернатора Ямайки. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.Образ жизни буканьера«Карибский буканьер» Говарда Пайла из «Книги о пиратах»[3]За сто лет до Французской революции общество буканьеров жило по принципам свободы, равенства и братства. Деление на «твоё» и «моё» было весьма условным. Здесь всё считалось общим. Свои вещи буканьеры никогда не прятали и не запирали. При случае каждый мог взять без спроса в любом букане всё, что ему нужно. Те, кто хотел вступить в общество буканьеров, должен был забыть о старых привычках и даже отказаться от своего фамильного имени и безоговорочно подчиняться законам товарищества. Новичкам давали шутливое или серьёзное прозвище, которое порой переходило к потомкам. Выходили из братства после женитьбы.Сами буканьеры практически не заботились о своём внешнем виде и были неприхотливы в одежде. Носили рубахи и панталоны из толстого льняного полотна, вечно запачканные кровью животных. Каждый буканьер имел одного или, иногда, и нескольких слуг. Главным занятием у буканьеров считалась охота на буйволов. Для охоты каждый член братства держал от двадцати до тридцати собак.В поселении или лагере избирался глава, который мог быть также низложен всеобщим голосованием. Часто он же был и капитаном пиратского судна. Команда, а не капитан, решала, напасть на одинокое судно или флот.Добыча делилась на равные доли, — капитан получал согласованную часть добычи для корабля плюс ещё часть денежного вознаграждения (обычно пять или шесть долей)[4]. У команды принципиально не было никакого регулярного заработка. «Награда» определялась только из их «вклада» в общий грабёж. Эта система позже была названа «нет покупок, нет платы» Модифордом или «нет добычи, нет награды» Эксквемелином. Среди пиратов-буканьеров был сильный боевой дух. Это, вкупе с их огромной численностью, позволяло побеждать им в сражениях и битвах.В течение некоторого времени среди буканьеров существовала даже система гарантий в виде социального страхования и в определённом масштабе компенсации за боевые ранения[5].Боевые действияПистолет с кремнёвым замком — излюбленное оружие буканьеров при абордажеНа мореПервоначально буканьеры использовали маленькие лодки, чтобы тайно нападать на испанские галеоны и подняться на борт прежде, чем могла быть сыграна тревога. Буканьеры были опытными стрелками и быстро убивали рулевого и бортовых офицеров. Репутация буканьеров как жестоких убийц росла до тех пор, пока большинство жертв не стало сдаваться в надежде на то, что их пощадят. Что, в конечном итоге, часто (хотя и не всегда) происходило.На сушеКогда совершался набег на города, буканьеры не приплывали в гавань и не бомбардировали форт, что, как правило, делали военно-морские силы. Вместо этого они тайно вытаскивали свои суда на берег так, чтобы противник их не видел, проходили по суше и нападали на города со стороны тыла, который обычно был менее укрепен. Такая тактика была рассчитана на скорость и внезапность.
>>210849958Симпа, но таких очень много в каждом городе пачкой. Шлюхи все без исключения с такой внешкой
>>2108543997-8 (если высокий)/10, глаза ведьмаческие, страшна смотреть. Ты ж олд, получается, можешь вкратце рассказать каким был два си эйч в 8-10 году?З.я.- я не пидор!
>>210857687Неухоженный кудрявый блонд на голове и на подбородке и бесцветные брови и ресницы выглядят всрато. Лицо нормальное. 6/10.
>>210857564Если бы я была куном, я бы выглядела так. только более уныло с карими глазами и натуральным цветом волос
>>210857935Было очень неприятно увидеть эти сообщения. Как будто всё перевернулось внутри.Меня до сих пор трясёт.С прошедшим тебя, кстати.
>>210858656Тебя вряд ли есть за что винить. Ты не виновата, что тебе нравятся другие аноны. Это семён. >>210858856
>>210855762Используй линзы, приведи в порядок прическу, вылечи угри и будет ну 5-6 минимум, а пока 2-3/10.
>>210858656Предполагаю, что испытываю сейчас примерно те же чувства, что испытывала ты, когда я тебе говорил про свою начальницу. Теперь ощутил на своей шкуре, как тебе было неприятно. Больно от осознания того, что ты не уникален и тебе быстро могут найти замену. Как бы эгоистично не было.
>>210859176Всё равно я останусь навсегда одна, при любых обстоятельствах. А у тебя есть няша-начальница, в непосредственной близости.
РазноеКупить пасскод/d/ - дискуссии о два.ч/b/ - бред/o/ - оэкаки/soc/ - общение/media/ - анимация/r/ - просьбы/api/ - API/rf/ - убежищеТивачПолитика/int/ - international/po/ - политика/news/ - новости/hry/ - х р юТематика/au/ - автомобили и транспорт/bi/ - велосипеды/biz/ - бизнес/bo/ - книги/c/ - комиксы и мультфильмы/em/ - другие страны и туризм/fa/ - мода и стиль/fiz/ - физкультура/fl/ - иностранные языки/ftb/ - футбол/hh/ - hip-hop/hi/ - история/me/ - медицина/mg/ - магия/mlp/ - my little pony/mo/ - мотоциклы/mov/ - Фильмы/mu/ - музыка/ne/ - животные и природа/psy/ - психология/re/ - религия/sci/ - наука/sf/ - научная фантастика/sn/ - паранормальные явления/sp/ - спорт/spc/ - космос и астрономия/tv/ - тв и кино/un/ - образование/w/ - оружие/wh/ - warhammer/wm/ - военная техника и оружие/wp/ - обои и высокое разрешение/zog/ - теории заговораТворчество/de/ - дизайн/di/ - столовая/diy/ - хобби/mus/ - музыканты/pa/ - живопись/p/ - фото/wrk/ - РАБота и карьера/trv/ - путешествияТехника и софт/gd/ - gamedev/hw/ - компьютерное железо/mobi/ - мобильные устройства и приложения/pr/ - программирование/ra/ - радиотехника/s/ - программы/t/ - техника/web/ - веб-мастераИгры/bg/ - настольные игры/cg/ - консоли/gsg/ - grand strategy games/ruvn/ - российские визуальные новеллы/tes/ - the elder scrolls/v/ - video games/vg/ - video games general/wr/ - текстовые авторские рпгЯпонская культура/a/ - аниме/fd/ - фэндом/ja/ - японская культура/ma/ - манга/vn/ - визуальные новеллыВзрослым/fg/ - трапы/fur/ - фурри/gg/ - хорошие девушки/ga/ - геи/vape/ - электронные сигареты/h/ - хентай/ho/ - прочий хентай/hc/ - hardcore/e/ - extreme pron/fet/ - фетиш/sex/ - секс и отношения/fag/ - фагготрияОбратная связьtwittere-mailРазноеКупить пасскод/d/ - дискуссии о два.ч/b/ - бред/o/ - оэкаки/soc/ - общение/media/ - анимация/r/ - просьбы/api/ - API/rf/ - убежищеТивачПолитика/int/ - international/po/ - политика/news/ - новости/hry/ - х р юТематика/au/ - автомобили и транспорт/bi/ - велосипеды/biz/ - бизнес/bo/ - книги/c/ - комиксы и мультфильмы/em/ - другие страны и туризм/fa/ - мода и стиль/fiz/ - физкультура/fl/ - иностранные языки/ftb/ - футбол/hh/ - hip-hop/hi/ - история/me/ - медицина/mg/ - магия/mlp/ - my little pony/mo/ - мотоциклы/mov/ - Фильмы/mu/ - музыка/ne/ - животные и природа/psy/ - психология/re/ - религия/sci/ - наука/sf/ - научная фантастика/sn/ - паранормальные явления/sp/ - спорт/spc/ - космос и астрономия/tv/ - тв и кино/un/ - образование/w/ - оружие/wh/ - warhammer/wm/ - военная техника и оружие/wp/ - обои и высокое разрешение/zog/ - теории заговораТворчество/de/ - дизайн/di/ - столовая/diy/ - хобби/mus/ - музыканты/pa/ - живопись/p/ - фото/wrk/ - РАБота и карьера/trv/ - путешествияТехника и софт/gd/ - gamedev/hw/ - компьютерное железо/mobi/ - мобильные устройства и приложения/pr/ - программирование/ra/ - радиотехника/s/ - программы/t/ - техника/web/ - веб-мастераИгры/bg/ - настольные игры/cg/ - консоли/gsg/ - grand strategy games/ruvn/ - российские визуальные новеллы/tes/ - the elder scrolls/v/ - video games/vg/ - video games general/wr/ - текстовые авторские рпгЯпонская культура/a/ - аниме/fd/ - фэндом/ja/ - японская культура/ma/ - манга/vn/ - визуальные новеллыВзрослым/fg/ - трапы/fur/ - фурри/gg/ - хорошие девушки/ga/ - геи/vape/ - электронные сигареты/h/ - хентай/ho/ - прочий хентай/hc/ - hardcore/e/ - extreme pron/fet/ - фетиш/sex/ - секс и отношения/fag/ - фагготрияОбратная связьtwittere-mailРазноеКупить пасскод/d/ - дискуссии о два.ч/b/ - бред/o/ - оэкаки/soc/ - общение/media/ - анимация/r/ - просьбы/api/ - API/rf/ - убежищеТивачПолитика/int/ - international/po/ - политика/news/ - новости/hry/ - х р юТематика/au/ - автомобили и транспорт/bi/ - велосипеды/biz/ - бизнес/bo/ - книги/c/ - комиксы и мультфильмы/em/ - другие страны и туризм/fa/ - мода и стиль/fiz/ - физкультура/fl/ - иностранные языки/ftb/ - футбол/hh/ - hip-hop/hi/ - история/me/ - медицина/mg/ - магия/mlp/ - my little pony/mo/ - мотоциклы/mov/ - Фильмы/mu/ - музыка/ne/ - животные и природа/psy/ - психология/re/ - религия/sci/ - наука/sf/ - научная фантастика/sn/ - паранормальные явления/sp/ - спорт/spc/ - космос и астрономия/tv/ - тв и кино/un/ - образование/w/ - оружие/wh/ - warhammer/wm/ - военная техника и оружие/wp/ - обои и высокое разрешение/zog/ - теории заговораТворчество/de/ - дизайн/di/ - столовая/diy/ - хобби/mus/ - музыканты/pa/ - живопись/p/ - фото/wrk/ - РАБота и карьера/trv/ - путешествияТехника и софт/gd/ - gamedev/hw/ - компьютерное железо/mobi/ - мобильные устройства и приложения/pr/ - программирование/ra/ - радиотехника/s/ - программы/t/ - техника/web/ - веб-мастераИгры/bg/ - настольные игры/cg/ - консоли/gsg/ - grand strategy games/ruvn/ - российские визуальные новеллы/tes/ - the elder scrolls/v/ - video games/vg/ - video games general/wr/ - текстовые авторские рпгЯпонская культура/a/ - аниме/fd/ - фэндом/ja/ - японская культура/ma/ - манга/vn/ - визуальные новеллыВзрослым/fg/ - трапы/fur/ - фурри/gg/ - хорошие девушки/ga/ - геи/vape/ - электронные сигареты/h/ - хентай/ho/ - прочий хентай/hc/ - hardcore/e/ - extreme pron/fet/ - фетиш/sex/ - секс и отношения/fag/ - фагготрияОбратная связьtwittere-mailРазноеКупить пасскод/d/ - дискуссии о два.ч/b/ - бред/o/ - оэкаки/soc/ - общение/media/ - анимация/r/ - просьбы/api/ - API/rf/ - убежищеТивачПолитика/int/ - international/po/ - политика/news/ - новости/hry/ - х р юТематика/au/ - автомобили и транспорт/bi/ - велосипеды/biz/ - бизнес/bo/ - книги/c/ - комиксы и мультфильмы/em/ - другие страны и туризм/fa/ - мода и стиль/fiz/ - физкультура/fl/ - иностранные языки/ftb/ - футбол/hh/ - hip-hop/hi/ - история/me/ - медицина/mg/ - магия/mlp/ - my little pony/mo/ - мотоциклы/mov/ - Фильмы/mu/ - музыка/ne/ - животные и природа/psy/ - психология/re/ - религия/sci/ - наука/sf/ - научная фантастика/sn/ - паранормальные явления/sp/ - спорт/spc/ - космос и астрономия/tv/ - тв и кино/un/ - образование/w/ - оружие/wh/ - warhammer/wm/ - военная техника и оружие/wp/ - обои и высокое разрешение/zog/ - теории заговораТворчество/de/ - дизайн/di/ - столовая/diy/ - хобби/mus/ - музыканты/pa/ - живопись/p/ - фото/wrk/ - РАБота и карьера/trv/ - путешествияТехника и софт/gd/ - gamedev/hw/ - компьютерное железо/mobi/ - мобильные устройства и приложения/pr/ - программирование/ra/ - радиотехника/s/ - программы/t/ - техника/web/ - веб-мастераИгры/bg/ - настольные игры/cg/ - консоли/gsg/ - grand strategy games/ruvn/ - российские визуальные новеллы/tes/ - the elder scrolls/v/ - video games/vg/ - video games general/wr/ - текстовые авторские рпгЯпонская культура/a/ - аниме/fd/ - фэндом/ja/ - японская культура/ma/ - манга/vn/ - визуальные новеллыВзрослым/fg/ - трапы/fur/ - фурри/gg/ - хорошие девушки/ga/ - геи/vape/ - электронные сигареты/h/ - хентай/ho/ - прочий хентай/hc/ - hardcore/e/ - extreme pron/fet/ - фетиш/sex/ - секс и отношения/fag/ - фагготрияОбратная связьtwittere-mail
>>210859065Наверное, я несу чушь, прости, я не сдержался, чтобы не написать.У меня сердце кровью облилось, когда я сюда зашёл.
РазноеКупить пасскод/d/ - дискуссии о два.ч/b/ - бред/o/ - оэкаки/soc/ - общение/media/ - анимация/r/ - просьбы/api/ - API/rf/ - убежищеТивачПолитика/int/ - international/po/ - политика/news/ - новости/hry/ - х р юТематика/au/ - автомобили и транспорт/bi/ - велосипеды/biz/ - бизнес/bo/ - книги/c/ - комиксы и мультфильмы/em/ - другие страны и туризм/fa/ - мода и стиль/fiz/ - физкультура/fl/ - иностранные языки/ftb/ - футбол/hh/ - hip-hop/hi/ - история/me/ - медицина/mg/ - магия/mlp/ - my little pony/mo/ - мотоциклы/mov/ - Фильмы/mu/ - музыка/ne/ - животные и природа/psy/ - психология/re/ - религия/sci/ - наука/sf/ - научная фантастика/sn/ - паранормальные явления/sp/ - спорт/spc/ - космос и астрономия/tv/ - тв и кино/un/ - образование/w/ - оружие/wh/ - warhammer/wm/ - военная техника и оружие/wp/ - обои и высокое разрешение/zog/ - теории заговораТворчество/de/ - дизайн/di/ - столовая/diy/ - хобби/mus/ - музыканты/pa/ - живопись/p/ - фото/wrk/ - РАБота и карьера/trv/ - путешествияТехника и софт/gd/ - gamedev/hw/ - компьютерное железо/mobi/ - мобильные устройства и приложения/pr/ - программирование/ra/ - радиотехника/s/ - программы/t/ - техника/web/ - веб-мастераИгры/bg/ - настольные игры/cg/ - консоли/gsg/ - grand strategy games/ruvn/ - российские визуальные новеллы/tes/ - the elder scrolls/v/ - video games/vg/ - video games general/wr/ - текстовые авторские рпгЯпонская культура/a/ - аниме/fd/ - фэндом/ja/ - японская культура/ma/ - манга/vn/ - визуальные новеллыВзрослым/fg/ - трапы/fur/ - фурри/gg/ - хорошие девушки/ga/ - геи/vape/ - электронные сигареты/h/ - хентай/ho/ - прочий хентай/hc/ - hardcore/e/ - extreme pron/fet/ - фетиш/sex/ - секс и отношения/fag/ - фагготрияОбратная связьtwittere-mail
РазноеКупить пасскод/d/ - дискуссии о два.ч/b/ - бред/o/ - оэкаки/soc/ - общение/media/ - анимация/r/ - просьбы/api/ - API/rf/ - убежищеТивачПолитика/int/ - international/po/ - политика/news/ - новости/hry/ - х р юТематика/au/ - автомобили и транспорт/bi/ - велосипеды/biz/ - бизнес/bo/ - книги/c/ - комиксы и мультфильмы/em/ - другие страны и туризм/fa/ - мода и стиль/fiz/ - физкультура/fl/ - иностранные языки/ftb/ - футбол/hh/ - hip-hop/hi/ - история/me/ - медицина/mg/ - магия/mlp/ - my little pony/mo/ - мотоциклы/mov/ - Фильмы/mu/ - музыка/ne/ - животные и природа/psy/ - психология/re/ - религия/sci/ - наука/sf/ - научная фантастика/sn/ - паранормальные явления/sp/ - спорт/spc/ - космос и астрономия/tv/ - тв и кино/un/ - образование/w/ - оружие/wh/ - warhammer/wm/ - военная техника и оружие/wp/ - обои и высокое разрешение/zog/ - теории заговораТворчество/de/ - дизайн/di/ - столовая/diy/ - хобби/mus/ - музыканты/pa/ - живопись/p/ - фото/wrk/ - РАБота и карьера/trv/ - путешествияТехника и софт/gd/ - gamedev/hw/ - компьютерное железо/mobi/ - мобильные устройства и приложения/pr/ - программирование/ra/ - радиотехника/s/ - программы/t/ - техника/web/ - веб-мастераИгры/bg/ - настольные игры/cg/ - консоли/gsg/ - grand strategy games/ruvn/ - российские визуальные новеллы/tes/ - the elder scrolls/v/ - video games/vg/ - video games general/wr/ - текстовые авторские рпгЯпонская культура/a/ - аниме/fd/ - фэндом/ja/ - японская культура/ma/ - манга/vn/ - визуальные новеллыВзрослым/fg/ - трапы/fur/ - фурри/gg/ - хорошие девушки/ga/ - геи/vape/ - электронные сигареты/h/ - хентай/ho/ - прочий хентай/hc/ - hardcore/e/ - extreme pron/fet/ - фетиш/sex/ - секс и отношения/fag/ - фагготрияОбратная связьtwittere-mail
РазноеКупить пасскод/d/ - дискуссии о два.ч/b/ - бред/o/ - оэкаки/soc/ - общение/media/ - анимация/r/ - просьбы/api/ - API/rf/ - убежищеТивачПолитика/int/ - international/po/ - политика/news/ - новости/hry/ - х р юТематика/au/ - автомобили и транспорт/bi/ - велосипеды/biz/ - бизнес/bo/ - книги/c/ - комиксы и мультфильмы/em/ - другие страны и туризм/fa/ - мода и стиль/fiz/ - физкультура/fl/ - иностранные языки/ftb/ - футбол/hh/ - hip-hop/hi/ - история/me/ - медицина/mg/ - магия/mlp/ - my little pony/mo/ - мотоциклы/mov/ - Фильмы/mu/ - музыка/ne/ - животные и природа/psy/ - психология/re/ - религия/sci/ - наука/sf/ - научная фантастика/sn/ - паранормальные явления/sp/ - спорт/spc/ - космос и астрономия/tv/ - тв и кино/un/ - образование/w/ - оружие/wh/ - warhammer/wm/ - военная техника и оружие/wp/ - обои и высокое разрешение/zog/ - теории заговораТворчество/de/ - дизайн/di/ - столовая/diy/ - хобби/mus/ - музыканты/pa/ - живопись/p/ - фото/wrk/ - РАБота и карьера/trv/ - путешествияТехника и софт/gd/ - gamedev/hw/ - компьютерное железо/mobi/ - мобильные устройства и приложения/pr/ - программирование/ra/ - радиотехника/s/ - программы/t/ - техника/web/ - веб-мастераИгры/bg/ - настольные игры/cg/ - консоли/gsg/ - grand strategy games/ruvn/ - российские визуальные новеллы/tes/ - the elder scrolls/v/ - video games/vg/ - video games general/wr/ - текстовые авторские рпгЯпонская культура/a/ - аниме/fd/ - фэндом/ja/ - японская культура/ma/ - манга/vn/ - визуальные новеллыВзрослым/fg/ - трапы/fur/ - фурри/gg/ - хорошие девушки/ga/ - геи/vape/ - электронные сигареты/h/ - хентай/ho/ - прочий хентай/hc/ - hardcore/e/ - extreme pron/fet/ - фетиш/sex/ - секс и отношения/fag/ - фагготрияОбратная связьtwittere-mail
>>210859395Светлые глаза и волосы это конеш хорошо, но скулы шояебал. Откуда блядь реально вылезли чед-куны и чед-тяны
sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
>>210859397Мне больно стало от того, что ты пишешь такие сообщения другим анонам, кроме меня. > А у тебя есть няша-начальница, в непосредственной близости.И что? Во-первых, это временно; во-вторых, это всего лишь начальница, которая к тому же замуж вышла.
sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
нормисы срыгните с двача sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
bump bump bump bump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bump
bump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bump bump bump bump bump bump bump bump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bump
sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
>>210860155sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
bump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bumpbump bump bump
нормисы на пикабуsage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
>>210860338sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
нормисы на пикабуsage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
>>210860451Слушай, ты достал мне отвечать. Иди к своей шлюхе, няше-начальнице. Между нами всё кончено.
>>210860494>>210860390>>210860248>>210860100>>210860066>>210859892>>210859673>>210859542>>210859395>>210859296>>210859190>>210859080>>210858981Угаманис чорт
sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sagesage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
>>210860536А какую прическу стоит делать?два года вообще не стригся, ходил с сальными патлами, вот только теперь подстригся в около японско1 хуете за 200 деревянных..
>>210860939ты развадила, потом будешь хихикающе пилить мои сообщения своим гиенам смеха ради? Никому в интернете не верю, досвидос.Но выебал бы.
>>210860929Очень много еботни с волосасми, если не ухаживать то смотрится уебищно, раньше было похуй т.к хикковал, а теперь пошел работать и бабушка сказала что иначе не возьмут.
>>210844824 (OP)ПЕРЕКАТhttps://2ch.hk/b/res/210861367.htmlhttps://2ch.hk/b/res/210861367.htmlhttps://2ch.hk/b/res/210861367.htmlhttps://2ch.hk/b/res/210861367.htmlhttps://2ch.hk/b/res/210861367.html
sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage sage
