Можем ли мы затаить дыхание навечно? Для всех нас вместе пришло время умереть. Рожденные в крови, мы сияем подобно погребальным кострам – взращенные в похоти, пылающие словно огонь. Смогут ли твои глаза вынести это видение – видение жизни, почитаемой посредством распятия? Я приветствую своим ножом мои печали – так позволь же встать с колен завтрашним днем. Мерило всякой жизни - смерть. Разве не все мы являемся лишь орудиями наслаждения? Святая кровь, инфернальная вера – выпей свои собственные слезы до дна и поклянись в верности. Мечты управляются отринутым страхом. Она остается нагой и в то же время священной. Обряды, понимание которых приходит через похоть и удовольствие – и вот ты извергаешься под этим давлением. Любовь, замаскированная под благочестивое действо, была рождена из крови, и роды эти прошли без схваток. Благословленные в похоти, мы прославляем огонь, и наши души стремятся к вожделению единственно ради самого вожделения. Тела сливаются, разделяя между собой плоть – это благословенный союз, общность наших душ. Молчаливая мольба не облегчит эту тоску, и святое пламя будет гореть вечно.
Когда жизнь готова умереть – это высшее наслаждение, самое блаженное и благословенное. Удовольствие от того, что тебе служат – самая великая честь, доступная смертному. Ничего святого в этом нет, и ничего святого быть не может. Мы живем в мире, который прокляли сами.
Мы утолили свою похоть и ничего более не желаем. Красота алтаря – в изгибе бедер, в желанном бархате на этом чреслах – а глаз все равно противится всякому признаку осквернения.
Зачем нам этот звериный оскал? Зачем нам этот восторг распятия? Мы собрались здесь не затем, чтобы стать святым, а чтобы… чтобы прийти в восторг от настоящего стыда, когда тебе на спину падет дождь из острых стеклянных осколков.