АХАХАХАХХАХА КАК ЖЕ ТУПЫХ ПЕРДУНОВ УНИЖАЮТ РАНЬШЕ ХОТЬ ПЕРДУН МОГ ЗАЙТИ НА ДВАЧ ЕДИНСТВЕННОЕ МЕСТО ГДЕ ЕГО НЕ ОБОССЫВАЮТ А ТЕПЕРЬ ПЕРДУНЫ ДАЖЕ НА ДВАЧАХ ПОЛУЧАЮТ ХУИ ЗА ЩЕКУ НАСКОЛЬКО ЖЕ ЖАЛКИЕ ПЕРДИКСЫ АХАХАХАХАХ мимо
>>255993779 Ты сам себя дискредитируешь. Такую хуйню мог высрать только 17-ти летний имбецил. Если этот унылый форс про пердикса кого-то и задевает, так только неокрепший мозг пориджа, когда он не может выбрать каких картиночек накидать в ответ.
>>255994026 Охуенный форс, на самом деле. Пиздец как бесят старые пердуны ворчащие. Будто человеку как 25 становится, так всё, сразу получает лицензию на ворчание. Так их нахуй. Нужно быть молодым духом, а не старым хуесосом.
>>255994485 > Охуенный форс, на самом деле. Пиздец как бесят старые пердуны ворчащие. Будто человеку как 25 становится, так всё, сразу получает лицензию на ворчание. Так их нахуй. Нужно быть молодым духом, а не старым хуесосом.
>>255993182 (OP) Одним из главных межчеловеческих барьеров, насаждавшихся олигархией, был возрастной. Культура позднего карбона была похожа на нашу в том смысле, что пестрела надуманными поколенческими бирками – «бумер», «зумер», «глумер», «думер» и так далее. «Все они начинаются с разных букв, – писал об этих терминах Г. А. Шарабан-Мухлюев, – но расшифровываются одинаково: «отсосал у олигархии и умер». Именно в этом и убеждались друг за дружкой все эти -умеры на личном опыте, но свежая партия смертников никогда не слушала предыдущую…» Как же тогда понимать название «Сосать, зумер!»? На первый взгляд кажется, что Г. А. Шарабан-Мухлюев забыл про свой обычный гуманизм и включился в спонсируемую олигархией перепалку. Выражение «Ок, бумер» означало нечто вроде «отвали, старикашка» – вот и Герман Азизович отвечает в том же духе. Но смысл изменится, если мы поменяем последовательность идиом: «Сосать, зумер!» – «Ок, бумер». На деле, объясняет нам Герман Азизович, дела обстояли именно так. (с)
>>255993182 (OP) >3 пик Схуяли ватное чмо в розовых шортиках, а не зумер? Скуфы бояться розового как огня. Переделывайте. Если бумер в розовом он наш, не пердеж.