>>170247
Ну хорошо, я попробую.
Начну с того, что за какую книгу я бы не взялся бы у Пелевина, чаще всего я ловлю себя на мысли - он всегда пишет про любовь. Иногда буквально - об отношениях между разными его говорящими головами. Иногда более двусмысленно, порой даже гротескно.
Ну теперь к пунктам. Извини, но придерживаться да-нет очень сложно.
>1. Есть Пелевин-человек. Он тяготеет к восточной мистике, как человек он разделяет эти взгляды и для самого себя декларирует их как приоритетные социалистическим/христианским.
Да, есть Пелевин-человек (в контексте этого треда звучит чертовски забавно).
Как человек, я не знаю, какие взгляды он разделяет, потому что в книгах он достаточно часто иронизирует над всем. Мне кажется, что если ему что из буддизма и вторит, так это только сутра сердца, но, увы, она так сурова что не всякий средний буддист может принять её скрепив сердце.
Вот, например, достаточно красноречивый отрывок из Т.:
— Знаете, — сказал Джамбон, — Соловьев не спорил с Буддой. Он просто говорил, что постигать свою природу, выполняя ламаистские практики — это как изучать дыру в отхожем месте, делая ежедневную визуализацию традиционного тибетского стульчака, покрытого мантрами и портретами лам в желтых и красных тибетейках. Можно всю жизнь коллекционировать такие стульчаки — чем и заняты все эти кружки тибетской вышивки, постоянно спорящие друг с другом, у кого из них настоящий стульчак из Тибета, а у кого позорный самопил. Но к дыре это никакого отношения не имеет.
И да, все же человек который постоянно пишет об относительности познания, вряд ли -
>для самого себя декларирует их как приоритетные социалистическим/христианским.
Но тут ещё есть один пласт, который гораздо глубже чем простое отрицание преимуществ/недостатков одной системы знаков над другой. По сути своей, христианство, социализм, буддизм - да что угодно, на обывательском уровне являются ни чем иным как координатами моральной этики. Они утверждают, что есть хорошее и есть плохое, они же дают вознаграждения или наказания. У христиан это рай-ад, у буддистов это нирвана-дукха, в лучшем случае (есть ещё такие, которые реинкарнацию приплетают).
Но в то же время, в каждой из этих идеологий есть что-то более высокое и, одновременно, минималистичное, отбрасывающее внешнюю атрибутику. У христиан, например, есть Бердяев, который писал вещи в духе:
Христианство не знает нравственных норм, отвлеченных, обязательных для всех и всегда. И потому всякая нравственная задача для христианства есть неповторимо индивидуальная задача, а не механическое исполнение нормы, данной раз навсегда.
У Буддистов, что иронично, есть Будда, который советовал не верить никому и жить своим умом.
В этом контексте Пелевин является одновременно последователем Будды, Бердяева, Соловьева (Толстого, если угодно) и т.д. просто потому, что для него все это едино. В книгах он немало иронизирует над всем подряд, предпочитая религиозным обрядам душевную ностальгию за социалистическим детством, прямым ответам на вопросы бытия - нагромождение абсурдных конструктов (шлем ужаса появляется в лабиринте-сепараторе, который находится внутри этого же шлема).
>2. Есть Пелевин-автор. Который, когда текст уходит в сторону "востока", превращается в игрока, трикстера. Любой, кто читал работы буддистов/индуистов/йогов-шарлатанов и прочих, прекрасно видит, что даже на их фоне тексты ПВО - это вода и словоблудие.
Я читал ламрим и подобные вещи - не могу сказать, что мне было прекрасно видно. По сути своей, когда Пелевин пытается писать о бытии, он постоянно отталкивается от формулы "можно назвать то, чем оно не является", вписывая её в довольно таки приятную форму (не зря же он Набокова любит). Потому и получается вода. Так же как и в оригинале. На то есть определенные причины структуралистического характера.
Ну вот, например, я сейчас приведу отрывок текста, который я считаю одновременно очень поэтическим и, смешно признаться, мудрым. Если тебе он покажется словоблудием и водой - то, боюсь, у нас просто разные вкусы и мы не сможем толком вести дискурс.
Если уподобить построения ума лестницам, которые должны поднять нас к сокровенному, то мы приставляем их не к стенам замка истины, а лишь к отражениям этих же самых лестниц в зеркале собственного рассудка, поэтому, как бы самоотверженно мы ни карабкались вверх и как бы высоко ни забирались, мы обречены в конце вновь и вновь натыкаться на себя, не приближаясь к истине, но и не удаляясь от нее. Чем длиннее будут наши лестницы, тем выше станут стены, ибо сам замок возникает лишь тогда, когда появляются те, кто хочет взять его приступом, и чем сильнее их желание, тем он неприступней. А до того, как мы начинаем искать истину, ее нет. В этом и заключена истина.
К слову, это объяснение к тому, почему он пользуется формулой, описаной выше.
>3. Декларируемая критиками ПУСТОТА (с) как основа мира Пелевина - изрядное лукавство. У Пелевина есть свой аналог "горнего мира", который он выписывает и в вампирском цикле, и в рассказах - "фокус-группа" (апогей), "некромент".
Не уверен, как это прокомментировать. Фокус-группа, это совсем не про пустоту, а скорее про то, что даже в загробной жизни можно быть обманутым и вброшенным обратно в сансару (не то, чтобы я в это верю). Пустота у Пелевина это скорее как Оптина Пустынь в Т., куда герой даже не попадает, а только движется. Ну, в общем, да - обман. А что, кто-то ожидал настоящую пустоту получить?
>4. "Учителя" у Пелевина - всегда монструозны. Пребывающий в постоянной атараксии Чапаев, Жаба-Харон, писатель из T. Они или пугают или дают понять, что для нас они непостижимы. Тогда как герои - всегда человечны, а нередко и сексуальны/добры/успешны.
Да, правда (хотя и не всегда). Но, как и с пунктом три, я не понимаю, что должна обозначать такая характеристика.
На счет новорусской тематики. В 90-ых он выбрал братков, как самых гротескных персонажей реальной жизни. Но это же не значит, что он писал о них. Скорее для того, чтобы описать абсурдные понятия ему нужны были самые абсурдные герои.
