Ты флаффи и зовут тебя Дерпи. Ты бредешь по городу холодной ночью. Тебе страшно и холодно, чувствуешь голод, и, плюс ко всему переживаешь за своих детей.
На твоей спине, пытаясь согреться в густом меху, примостился твой жеребенок-единорожка по имени Динки. Ты чувствуешь, как она дрожит от холодного ветра и голода.
— Мама… — лепечет она, — куфать… фваффи вамёвз, мама…
Ты чувствуешь себя еще хуже понимая, что не можешь дать ей то, что она хочет.Ты бредешь дальше, стараясь идти по наиболее освещенным переулкам, полагая, что там где больше света – там и теплее. Но это не так.
— Скусяю по систлёнке…
Сестренка? Чувствуешь себя полной тупицей. У тебя же был еще один жеребенок. Как могла ты забыть?! Ты весь день проплакала, после того как помыла ее в вязкой вонючей воде. Она беспрерывно кашляла, а потом перестала кашлять и уже больше не дышала и не двигалась. И как же ты могла забыть о собственном жеребенке… Должно быть, у всех остальных флаффи память гораздо лучше чем у тебя…
— Мама-а, — жалобно хнычет Динки.
— Ни певезывай, мавенькая, — шепчешь ты, — мама найти нямки сково, осень сково! Найти тепвый дом!
Ты бредешь на запах спагетти, а вокруг становиться все темнее и холоднее.
Ты любишь спагетти. А еще — кексы. Ты скучаешь по ним. Ты часто ела кексы, когда жила со своим папочкой. Ты скучаешь по папочке и по Динки. Стоп! Ведь Динки еще жива! Ты скучаешь по другому своему жеребенку. Как же ее звали..?
— Скетти? — теперь уже и Динки почувствовала запах. Ты стоишь перед большим кирпичным зданием. Запах напоминает запах спагетти и множества других вкусных блюд.
— Куфать… — произносишь ты негромко, — Мовно вайти? Однако ты говоришь со стеной.
— Вайти… повавуста? Девпи хатеть куфать… Мафыфу нувны нямки…
Внезапно ощущаешь, как что-то движется по твоей спине. Ах, да! Это же Динки! Ты совсем забыла, что она у тебя на спине. Динки кашляет, после чего поднимается на ножки.
— Мама-а, сматви! Дыва!
Точно! Твоя малышка обнаружила дыру в стене. Ды так гордишься ей. Заглядываешь внутрь: комната пуста. Внезапно ты понимаешь, что комната тебе знакома. Она похожа на кухню дома, где ты жила когда-то. Тут есть стол, морозилка и ящик с теплом! Ты ощущаешь запахи спагетти, пиццы и хлеба.
— Мама-а, сматви! Нямки!
Динки замчает еду в углу комнаты. Ты устремляешься к еде. Скетти, такие вкусные скетти! Они черствые, холодные и пыльные, но все еще такие замечательные!
— Мама гавдиться мавыфкой, — мычишь ты с набитым ртом, — мама вюбить Динки!
— Вюбить мамотьку! — отвечает динки с улыбкой, — вюбить скетти! Вюбть мамотьку! Зывотик любить скетти.
Наконец, твой желудок полон, но все еще так холодно
В комнате не намного теплее, чем снаружи. И тут ты вспоминаешь про ящик с теплом! Папочка использовал его, чтобы подогревать нямки!
Несешь жеребенка к ящику. Пытаешься встать на задние ноги, в то время как она пытается удержаться у тебя на голове. Проходит целая вечность, но вот, наконец, тебе удается поднять ее до уровня ручки дверцы.
— Уф, — пыхтит Динки, цепляясь за ручку и взбираясь на нее.
Еще одна вечность уходит у нее, чтобы слегка приоткрыть дверцу.
Но вдруг Динки теряет равновесие и падает внутрь.
— Динки! — зовешь ее ты. ¬— Мамотька не видеть тибя! Куда Динки пвапала?
— В тепвом яффике, маматька! — доноситься до тебя ее голос. — Тут тепво! Фкутять па маматьке!
Что? Чей это голос? Кто это? Ах, да твоя малышка, ну конечно!
— Фкутять по Динки! — отвечаешь ей ты. Однако сама попасть внутрь уже не можешь. Как бы ты хотела увидеть ее. Как хотела бы попасть в ящик… Ты продолжаешь говорить с ней пока она, наконец, не засыпает, после чего бросаешься обратно к спагетти. Животик счастлив.
***
Ты пицца-повар, работаешь в итальянском ресторане и дела твои идут хорошо. Ешь на халяву и зарплата достойная. Разве что менеджер на днях слишком уж разбушевался и со злости пробил в задней двери дыру ногой. Надеешься, что дыру заделают до прихода санинспектора.
И вот ты приходишь на работу в утреннюю смену. На кухне чисто. Как и всегда. Закрываешь дверцу духовки и включаешь ее, чтобы прогрелась.
— Не-ет!! — слышишь ты тоненький визг полный ужаса.
Опускаешь взгляд вниз. ВОТ БЛИН! Это серая флаффи со светлой гривой. Она спала в углу, где теперь выситься огромная куча дерьма. Надо было все-таки заткнуть ту дыру в двери.
— Не-ет! Не заквывать яфик! Хатеть малыфку! — в панике причитает флаффи сквозь рыдания.
Ты не на шутку разозлен, ведь ты теперь должен за ней убирать. Хватаешь ее за шею.
— О-о-й! — всхлипывает она, — Не девать Девпи бовьно! Хатеть мавыфку навад! Павалуфта, аддай Динки! Выпуфти Динки!
Что за херню она несет? Поганая тварь засрала всю кухню. Выбрасываешь ее на улицу. Она с грохотом приземляется среди мусорных баков.
— Ай! Квылыфки бовьно… — причитает она, тыкаясь из стороны в сторону на нетвердых ногах. Захлопываешь за ней дверь. Находишь большую банку с томатной пастой и закрываешь ей дыру. Моешь руки, перед тем как приступить к работе. Духовка уже должна была разогреться.
Слышишь как флаффи отчаянно скребется в банку с пастой.
— Павалуфта пуфти, — всхлипывает она. Хатеть Динки! Динки! Павалуфта, хатеть малыфку! Малыфка в тепвом яффике!
Господи, как же она достала! Кажется, слышишь какой-то стук в духовке. Вероятно, металл расширяется от высокой температуры.
— Мавыфка в тепвом яффике! Мавыфке нувна мама! Мавыфке фтвафно в яффике бев мамы!
Погодите-ка, теплый ящик? И этот запах…
Вот черт! Рывком открываешь дверь духовки, оттуда валит густой черный смрадный дым. Кашляя, разгоняешь дым и замечаешь внутри какую-то массу.
Черную обугленную бурлящую массу. В ней едва узнается жеребенок флаффи. Господи… Да тут потребуется вечность, чтобы все отчистить! Теперь никакой пиццы целый день. Чертовы тупые флаффи. Отодвигаешь банку от дыры в двери, серая флаффи немедленно забегает в нее.
— Цилавек! Пававуста, аддай маме Динки!! — просит она. Затем замечает дым, идущий из духовки.
Ты вынимаешь противень и демонстрируешь флаффи обугленные останки ее дочери. Та потрясенно глядит на них.
— Мавыфка? — негромко произносит она надломленным голосом. — Динки? Маматька… Маматька хатеть… Не-ет…
Она, наконец, осознает, что произошло и заходиться в истерике.
— Не-ет!! — вопит она. — Нет, нет, нет! Динки! Маматька вдефь! Маматька хатеть Динки! Пуфть мавыфу будет харафо!
Жалкое зрелище.
Ты чертова слабоумная и бестолковая мать! Кто, по-твоему, разрешает своим детям играть в духовке?
— Малыфу быво ховодно! Хатеть фтобы мавыфу фтало тепво! Пофадить мавыфа в тепвый яффик, фтобы быво тепво.
Чертова тупица. Твоя дочь умерла по твоей вине.
— Нет, — хнычет она, ¬¬¬¬¬— Девпи не винавата! Девпи хавовая мама! Девпи вюбить Динки!
Она пытается обнять останки дочери, но вместо этого размазывает их по своему серому меху.
Хватаешь ее вместе с подносом и выносишь на улицу, выбрасываешь в мусорный бак и закрываешь крышку. Слышишь ее жалобный плачь, доносящийся изнутри.
— Девпи пвасить пвасения… Девпи вюбить Динки. Пававуфта не ввись на маматьку. Маматька вюбит фваю Динки…
Happy End.