Каких крупных правителей в истории можно с серьезными аргументами считать нелигитимными правителями?
Аноним
25/06/25 Срд 00:35:01
№
1
Александр Македонский, Екатерина Великая.
>Каких крупных правителей в истории можно с серьезными аргументами считать нелигитимными правителями?
Тхреад
Кто такой великий правитель и что такое легитимность?
Любых
Не существует абсолютного некритичного легитимизирующего источника власти.
>Кто такой великий правитель
Тот, которого историки назвали великим.
Это даже не ирония, см. Мстислава "Великого".
Правителей называли "великими" чаще просто за их высокий рост.
Женщин правительниц могли называть"великими" за ширину.
Нет не любых.
В России Михаил Романов был выбран разными сословиями например.
Пришли вооруженные казаки и сказали: "Вы хотите царем Михаила или чтобы вам оторвали голову?" Все сословия выбрали почему-то Михаила.
>Женщин правительниц могли называть"великими" за ширину.
Пизды?
>Московские простые люди и казаки
Демократически избрали, получается. На последующих соборах также согласие собиравшейся толпы испрашивали.
Царь Всея Роси - Пыпин 1 Короткий. Гетьман Окраины - Зелупа Голобородько. Великий Пюррер Бульбингемский - Ляксандр Рыгоравыч Лукашенка. Баурсак Кыргыз-Кайсацкий - Летающая Голова Назарбаева.
Твоих кизяков там и близко не было в это время и никого они выбирать не могли, как наемные чурки
«Московские простые люди и казаки по собственному желанию и без общего согласия других земских чинов выбрали великим князем Фёдорова сына, Михаила Фёдоровича Романова, который теперь в Москве. Земские чины и бояре его не уважают». (Л. В. Черепнин)
«Посадили сына твоего на Московское государство одни казаки донцы». (С. Ф. Платонов)
«Бояре тянули время на соборе, стремясь решить вопрос о царе „втаи“ от казаков и дожидаясь их выезда из Москвы. Но те не только не уезжали, но вели себя активней. Однажды, посоветовавшись „всем казацким воинством“, они послали до пятисот человек к крутицкому митрополиту. Насильно, выломав ворота, ворвались к нему во двор и „грубными словесами“ потребовали: „Дай нам, митрополит, царя государя на Россию, кому нам поклонитися и служити и у ково жалования просити, до чево на гладною смертию измирати!“» Перепуганный митрополит убежал к боярам. Спешно созвали всех на собор. Казацкие атаманы повторили своё требование. Бояре представили им список из восьми бояр — самых, по их мнению, достойных кандидатов. В списке были князь Ф. И. Мстиславский, князь Д. М. Пожарский, князь Д. Т. Трубецкой, князь Пётр Иванович Пронский, князь И. М. Воротынский, кн. И. Б. Черкасский, Ф. И. Шереметев, И. Н. Романов, а Михаила Романова не было[1]. Тогда выступил один из казацких атаманов:
«Князья и бояра и все московские вельможи! Не по Божии воли, но по самовластию и по своей воле вы избираете самодержавного. Но по Божии воли и по благословению… великого князя Фёдора Иоанновича всея Руси при блаженной его памяти, кому он, государь, благослови посох свой царской и державствовать на России князю Фёдору Никитичу Романову. И тот ныне в Литве полонен. И от благодобраго корене и отрасль добрая и честь — сын его князь Михайло Фёдорович. Да подобает по Божии воли на царствующем граде Москве и всея Русии да будет царь государь и великий князь Михайло Фёдорович всея Руси…»
А где написано про великого? Крупный это который достаточно хорошо известен. Понятие конечно условное, но если тебе нужен четкий критерий, то пусть будет упоминание в учебнике
Когда сама жизнь монархов ничего не стоит, что уж говорить об уважении к законности! (С последней вообще дело обстояло плохо – за целый век так и не был составлен свод действующих юридических норм, несмотря на десять (!) попыток, как не появилась в России и профессия юриста.) «Несомненно… что в течение всего XVIII столетия ни один носитель верховной власти не назначался на престол “законом самим” – он вступал на престол или по воле прежде царствовавшего императора, или в силу переворота». Екатерина I становится императрицей без всякой юридической зацепки, она же де-факто отменяет указ своего покойного супруга о престолонаследии и, умирая, утверждает новый порядок последнего, известный только узкому кругу лиц. Условия её «тестамента», в свою очередь, не соблюдаются Петром II. Анна Ивановна, приглашённая царствовать также в обход екатерининской последней воли, легко рвёт кондиции Верховного Тайного совета, которые она месяц назад подписала, дабы получить корону. На пороге смерти Анна наделяет своего фаворита Бирона практически самодержавной властью, что не мешает её племяннице и тёзке уже через три недели правления лишить герцога Курляндского всех чинов и титулов и сослать в Пелым. Перевороты, приведшие к власти Елизавету, Екатерину II (и саму возможность занятия ею трона), Александра I, невозможно обосновать в терминах права, разве только права победителя. Приходилось лгать.
Обвинения в адрес Бирона в манифесте об его отрешении от регентства абсолютно вздорные. Да и высказаны от лица трёхмесячного младенца-императора, по завещанию Анны Ивановны объявленного до совершеннолетия недееспособным. «Обратим внимание: высший по значению правовой акт государства требует от регента, обладавшего на тот момент властью российского самодержца, соблюдения законности, но одновременно объясняет устранение того же правителя сугубо внеправовыми категориями – неподобающим “моральным обликом” регента и его плохим поведением по отношению к “любезнейшим нашим родителям”; таким образом, справедливость “отеческого правления” ставится выше любой формальной законности… Оправданием… насильственных действий являлось ещё только предполагаемое нарушение “благополучия” империи и состоявшееся “прошение всех наших верных подданных”».
В манифесте о вступлении на престол Елизаветы Петровны говорится о незаконности воцарения Ивана Антоновича, хотя оно состоялось на основании петровского указа 1722г. Екатерина II ложно инкриминировала свергнутому ею супругу «истребление… преданий церковных, так, что Церковь Наша Греческая крайне уже подвержена оставалась последней своей опасности переменой древнего в России Православия и принятием иноверного закона». Память о прежних правлениях пытались стереть. Так, правительство Елизаветы инициировало полное изъятие всех официальных документов с упоминанием Ивана VI и монет с его изображением.
Серию «революций на престоле», по выражению Н.И. Панина, запустил, конечно же, Пётр I – делом царевича Алексея, указом о свободе императора в назначении наследника и отсутствием завещания. «В созданной трудом всей жизни Петра системе не оказалось ни чётких правовых норм, ни авторитетных учреждений, чтобы обеспечить преемственность власти». Но вряд ли справедливо все «революционные» эксцессы оставлять на совести «державного плотника». То, что его преемники в течение десятилетий не могли или не хотели установить законный и эффективный механизм передачи трона, говорит о потрясающе низком уровне правовой культуры, унаследованном Петербургом от Москвы. В рамках этой культуры убиение или заточение низложенных предшественников являлось, как это ни чудовищно звучит, необходимым условием сохранения захваченной власти.